Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография

Потом он заговорил о Грэме Чепмене – и я сразу понял, к чему он ведет. Когда Чепмен умер в 1989‐м, в возрасте 48 лет, его коллега по «Монти Пайтону» Джон Клиз заявил в надгробной речи, будто слышит, как Чепмен нашептывает ему на ухо и просит «стать первым человеком, который скажет на британской церемонии прощания “fuck”». Теперь Терри торжественно велел мне произнести во время церемонии слова «fuck» и, для верности, «bugger»[94] перед публикой, в которой, знал он, будут и мои родители¹².

Я спросил:

– Как думаешь, тебя еще будут читать через триста лет, Терри?

– Господи боже, нет, – ответил он. – Через триста лет мы будем есть друг друга.

Еще мы приступили к списку «Дюжина вещей, которые надо успеть перед смертью». Но далеко не продвинулись. Терри заявил, что хочет слетать на космическом корабле «Вирджин Галактик»; открыть месторождение рубинов в Конго; слетать назад во времени и посмотреть на перестрелку у корраля О‐Кей; и написать бестселлер. Последнее он сделал. Даже два раза.

Наконец, хотя разговор был о другом, я сказал, какой для меня честью было находиться рядом с ним столько лет.

– Честь для тебя? – искренне удивился Терри.

– Да, настоящая честь, – сказал я.

– Твоя честь – моя честь, – ответил Терри.

Что, кажется, задумывалось как комплимент, но, как и со многими комплиментами Терри, поди разбери.

СНОСКИ

¹ Приходили письма от людей, цитировавших пассажи о Смерти на похоронах, но также и от людей, цитировавших пассажи о Смерти на свадьбах. «Спасибо за письмо, – только и мог ответить Терри. – Что тут еще сказать скромному человеку?»

²Немногим меньше туалета проректора Терри впечатлил сам проректор. Доктор Джон Хегарти обладал гривой седых волос и роскошной белой бородой, которой Терри оставалось только позавидовать. «Какой из вас ученый, – сказал он. – Вы похожи на кинозвезду».

³ Обычным заказом стали суши и сливовое вино. Другим обязательным блюдом был ирландский «ступ» – одновременно суп и рагу – в кафе Научной галереи.

⁴ Выходя тем утром из «Уэстина», мы заметили крайне необычную картину – развевающийся над Тринити-колледжем «Юнион Джек».

⁵ Антония Байетт добавила: «По-моему, его безумные сноски появляются, потому что он не может остановить свой беспокойный разум, а наши беспокойные разумы следуют за ним». В этой сноске я хочу сказать Антонии Байетт, что, по-моему, она абсолютно права.

⁶ Когда «Дело табак» получил премию Вудхауса за юмористический роман, Терри имел честь видеть, как названием его книги по традиции окрестили глостерширскую пятнистую свинью. Возможно, Дело Табак – не самая привлекательная кличка, но, учитывая, что других в этой выдающейся компании звали Время Зверинца (Zoo Time), Задница (The Butt) и Ребенок Бриджит Джонс (Bridget Jones’s Baby), может, Делу Табак еще стоит быть благодарным.

⁷ Другое запрещенное слово у Терри: «прикольный». Он считал, что «прикольно» – это совсем не прикольно.

⁸ «Чудо-Сисси» – в «Дело табак» весельная баржа, переправлявшая железную руду, кур и гоблинов из деревень Сто Лата в Щеботан. Тут же не нужен спойлер-алерт? Прошу прощения, если нужен.

⁹ Клоток назван в честь шума, который издает.

¹⁰ Нашли мы его? Не скажу. Не забывайте, здесь без спойлеров. Фильм легко можно посмотреть онлайн.

¹¹ И, спешу добавить, не от «Маркс энд Спенсер». То был крайний случай.

¹² Я покорно исполнил горячие пожелания Терри в «Барбикане» 14 апреля 2016 года. Как еще сказал Клиз о Чепмене, «Все ради него, кроме бессмысленного хорошего вкуса».

20. Коварный диван, дублинские креветки навынос и горький, горький конец

Однажды утром я сижу в Часовне, жду звонка о том, что пора забирать Терри из дома. Вот до чего мы дошли. Он больше не может в одиночку пройти и этот короткий путь. Я веду его в Часовню под руку. Темными вечерами ему иногда нужно помогать дойти до машины.

А между этими прогулками с сопровождением – день в его кабинете. Утром я делаю его «бульк», кофе с каплей бренди – а бренди, с радостью объяснял всем Терри, входит в Британскую фармакопею, а значит, считается лекарством¹. Если он плохо спал – а это случалось часто – ему придется досыпать днем. И, вероятно, ему понадобится как минимум одна смена одежды – за ней я хожу на кухню к Лин². А потом помогаю ему одеться в чистое, и мы возвращаемся к работе – работе, которую он твердо настроился делать до самого конца. Потому что работа всегда была важнее всего, но теперь приобрела дополнительное значение. Работа – последняя линяя обороны Терри против жестокой болезни, лишающей его самого себя. Пока он пишет, он остается Терри Пратчеттом.

А значит, сколько потребуется, столько я и буду помогать ему писать.

И вот в это утро я жду звонка о том, что пора идти за ним. Но тут дверь сама со стуком распахивается и в нее влетает Терри.

– Дорогая, я дома!