Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография

«Меня околдовало, – говорил Терри о Кромптон. – Тогда я не мог бы этого объяснить, но теперь знаю, что впервые встретил иронию – словесное подмигивание, благодаря которому читатель чудесным образом чувствует себя соучастником событий. Голова кругом шла! Со словами можно играть в игры!»

В следующее посещение библиотеки он – снова по совету отца – взял пару историй капитана У. Э. Джонса о Бигглзе. Самолеты! Воздушные битвы! Взрывы! И так много! К тому моменту, как Терри вошел в двери Беконсфилдской библиотеки в 1959‐м, капитан Джонс написал о героическом летчике 65 книг, а всего он напишет 98⁶. «Бигглз летит на запад», «Бигглз летит на север», «Бигглз летит на юг», «Бигглз возвращается домой»… Хоть месяцами перебирай обширные библиотечные запасы приключений – если, конечно, ты не Терри, ведь тогда хватит считаных дней. А там уж Терри перешел к «Отдохновению миссис Мэшем» Т. Х. Уайта (Mistress Masham’s Repose, 1946) о десятилетней сиротке, обнаружившей лилипутов в Нортгемптоншире, и это тоже завораживало, потому что предполагало мир, в рамках которого реален другой вымышленный мир – то есть мир «Путешествий Гулливера» Свифта. Да, кстати, он заодно и «Путешествия Гулливера» прочитал.

«Я не искал идей, техник или – жуткое слово – советов, – писал Терри много лет спустя. – Я просто впитывал»[8]. Или, как он сказал публике на том выступлении 2013 года, «Я читал, пока голова не начинала трещать по швам». И речь шла не только о погружении в текст – он предполагал, что польза есть уже от пребывания рядом с книгами. «Почему-то, – писал Терри в заметках для автобиографии, – мне казалось, будто достаточно находиться в библиотеке, будто содержимое книг проходит через кожу в каком-то подобии осмоса, и даже сейчас я не уверен, что так уж ошибался».

Все это объясняет, почему его походы в библиотеку в субботу утром начали растягиваться. В конце концов он стал приходить сюда, не только чтобы возвращать прочитанные книги и выбирать новые, – он просто шатался у шкафов часы напролет. Кажется, Терри засиживался по выходным в Беконсфилдской библиотеке так же, как другие стоят по субботам в магазинах гитар – просто чтобы быть там, рядом с тем, что так любишь, среди своих.

И каким-то образом из этих походов родилось что-то вроде работы. К двенадцати Терри внедрился в штат библиотеки в должности субботнего мальчика. Открывала ли библиотека такие вакансии? Были ли вообще до него «субботние мальчики»? Похоже, Терри, никого не спрашивая, просто перешел от праздного шатания к посильной помощи – так и появилась его работа. Сперва он в основном расставлял книги по полкам. Потом сидел за столом со стопкой поврежденных томиков и помогал их восстанавливать, орудуя клеем и скотчем, ножницами и скальпелем⁷. В конце концов ему рассказали и о чудесах десятичной классификации Дьюи. Но ни разу не заплатили.

Но вот в чем прелесть: за старания маленький, но услужливый и явно настойчивый паренек в очках стал выгодополучателем негласного уговора, по которому начальство сквозь пальцы смотрело на то, сколько книг он выписывает самому себе. Позднее Терри по-разному оценивал максимум одновременно взятых им книг, но чаще всего звучало число 67. Никто особенно не возражал, что целые полки изданий, по праву принадлежащих жителям Беконсфилда и его окрестностей, временно переезжали в спальню Терри.

Иногда посетители просили у него совета. «Люди, приходившие в библиотеку, – вспоминал Терри, – останавливали странного, но безобидного мальчишку, таскавшего стопки книжек, и задавали вопросы типа: “Что у вас подходит для ребенка восьми лет?” А я отвечал: “Книга для ребенка двенадцати лет”, – потому что мне всегда казалось, что родители, которым приходится обращаться к библиотекарям, не понимают, как на самом деле читают те, кто любит читать. Кто захочет читать книгу, которая ему подходит? Точно не я. Я хотел неподходящих книг».

Был ли неподходящим «Специалист» (The Specialist) Чарльза «Шика» Сэйла? Очередная отцовская рекомендация. Дэвид Пратчетт ставил это произведение в один ряд с самыми чудесными литературными творениями всех времен – и, возможно, не ошибался. Сэйл был американским водевильным актером, а его короткая книжка 1929 года рассказывала о строителе уличных туалетов – человеке, влюбленном в свое ремесло и всегда готовом поделиться мудростью о расположении клозетов. Терри нашел ее на полке, забрал домой и проглотил одним махом. Больше всего его зацепило то, что книга оказалась смешной, хотя не содержала ни единой явной шутки. Это определенно было особым искусством – и позже, в 2004 году, в эссе для Books Quarterly, собственного издания книжной сети «Уотерстоунс», Терри будет петь дифирамбы этой тонкой книжке за «ласковый урок о природе юмора. Ему нужна глубокая почва, – написал Терри, язвительно добавив: – Остроумие можно вырастить и на занудстве».