В том же издании Терри в скором времени предстояло разглядывать рекламу следующего ежегодного Британского национального фантастического конвента – вот-вот должна была открыться продажа билетов на него. Он проходил в Питерборо в пасхальные выходные 1964 года и обещал выступления, чтения, ярмарку, встречи со знаменитыми писателями… Терри больше всего на свете мечтал поехать туда и пообщаться с единомышленниками – причем как издающийся, хоть и поразительно юный писатель. Но для этого пришлось бы ехать самостоятельно и жить в отеле три ночи, а мать скорее разрешила бы кататься на грязном мотоцикле в гостиной.
Но, может, ее еще удастся уговорить?
1
В этой квартире, по словам Терри, он однажды оторвался от игрушек на полу и увидел по телевизору Смерть, ведущего с кем-то беседу. Это была сцена из фэнтезийного фильма Ингмара Бергмана 1957 года «Седьмая печать» (The Seventh Seal), и Смерть тогда показался Терри довольно дружелюбным для Мрачного Жнеца – и, кстати сказать, не таким уж и мрачным. Похоже, эту идею он приберег на будущее.2
Как и в одной из книг Джорджа Оруэлла. Более того, есть мнение, что дата – это оруэлловский оммаж Честертону.3
Предположительно, в глазах Терри она была даже важнее, чем радушное приглашение на Call My Bluff.4
Еще не скоро Терри услышит некоторые слова из «Брюэра» вживую. Он мне рассказывал, что на протяжении долгих лет, до внезапного просветления, пребывал в уверенности, что слово ogre («огр») произносится как «огри».5
Французская максима «honi soit qui mal y pense», здесь переложенная на диалект Бакса и означающая «стыд тому, кто дурно об этом думает».6
Также см. емкое воспоминание Джона Бакстера, фантаста и биографа Дж. Г. Балларда, из его мемуаров о коллекционировании книг «Фунт бумаги» (A Pound of Paper), о его собственной волнительной находке целого кладезя журналов фантастики в гараже школьного друга: «Я наткнулся на великое правило фантастики: 90 процентов в ней – чушь». Терри бы категорически согласился. И все же…7
Малоизвестная, но тем не менее правда. На средневековых фресках церкви во французском Бессане Сатана изображен черно-желтым на фоне красного пламени. Впрочем, без фуражки и не на хай-уикомском автобусе.8
Он все еще мучился с алгеброй, когда годы спустя его друг профессор Иэн Стюарт попытался дать ему частный урок на тему квадратных уравнений. Немало салфеток было исчеркано цифрами да скобочками, но умнее он в этом отношении не стал и по-прежнему верил, что все это только заговор против него на греческом языке. «Наверное, у меня какого-то белка́ не хватает», – пришел Терри к отнюдь не математическому выводу.9
Это напоминает о тех ископаемых, которых Терри представлял у себя под ногами во время детских прогулок по меловому карьеру. Вновь мысль о крохотных живых существах, которых легко затоптать, захватит Терри, когда он будет писать «Людей Ковра».10
По словам Терри, руки отца были покрыты такими толстыми мозолями из-за работы механиком, что уже на 98 процентов изолировались от электрического тока, а значит, он мог спокойно проверять провода не самым рекомендуемым способом – прикасаясь к ним пальцем. Впрочем, электрический сюрприз, который устроил ему сын с помощью дверной ручки сарая и магнето, – дело другое.11
Это изобретение, видимо, поселилось в его спальне по соседству с Волшебным Роботом. «У нас у всех он был, кажется», – говорил Терри в речи 1987 года в Бекконе, имея в виду тех легендарных роботов‐эрудитов с угловатой металлической головой, которые чудом магнетизма вращались и тыкали указкой в правильный ответ на ЛЮБОЙ вопрос (если тот имелся на их доске). «Наевшись по горло самодовольным видом, с каким он вертелся на своем зеркале и раздавал правильные ответы, – продолжал Терри, – мы просто меняли все ответы местами. Ну и сволочи мы были» (пер. И. Нечаевой).12
И в самом деле – военным приемником D‐65 HRO с огромной черно-серебристой ручкой настройки посередине, купленным отцом в «Эксчейндж энд Март» и способным подслушать любую радиостанцию в Европе.13
Майкл Роу – первый ученик Уикомской технической, который учился на курсе «работа по металлу» на уровне «А». В дальнейшем он стал профессором художественной обработки металла и дизайнерских украшений в лондонском Королевском художественном колледже.14
Впервые мы встречаем Думминга Тупса учеником в «Движущихся картинках» (Moving Pictures, 1990), и отметим, что он один из немногих в Незримом Университете считался волшебником с головой на плечах.15
Для большего колорита можете по вкусу добавить к этому потрясания тростью и крики: «А ну вернись, мерзкий мальчишка!» и «Ах ты!..»