Терриконы

Серия в четыре, значит "два-бэ-девять", он же "Василек". Тело сейчас дурное, тело пытается, уловив упавшую тишину, рвануть из всех сил в блиндаж, но я давлю, давлю это, просто плотнее вжимаясь в снег, пытаясь животом вырыть в нем, а потом в мерзлой земле, яму и спрятаться туда с головой, да еще и Механом накрыться.

Бах-бах-бах-бах! Тр-т-т-т-т... Комки земли забарабанили по тонкой жести кунга, по КСП и по нам, я прикрыл голову руками и опять подумал о том, что никогда, сука, никогда больше не выйду гулять без каски.

Соврал, понятное дело. Механ тоже накрыл голову и выплюнул набившийся в рот снег.

Мины упали между полем и терриконом, аккурат в той ложбине, которая разделяет куски породы, сложенные в кривоватую гору, и полметра донбасского чернозема. Только дальше от нас метров на сорок, аккурат за горкой из тех же кусков породы.

- Та вони охуїли, - сказал Механ. - Білий день, шо за хєрня.

- Видать, ОБСЕ на прогулку не выехало, вот и развлекаются... - я постарался сделать равнодушный вид.

Снова шипение. Бах, бах!

Две, и вроде как еще дальше. Экономят? Дыма нет - значит пристрелочную не кидали, сразу боевыми запулили. Ну нормально так, богато живут господа сепары, минами терриконы вскапывают.

Херня была в том, что это был первый в моей жизни минометный обстрел. И, боюсь, не последний.

Десять мин, упавших с неба и поцарапавших бок гранитного отвала, были для меня чем-то новым, пугающим и непонятным. И очень, очень опасным. Наверное, поэтому я запомнил их, да и всю эту ситуацию, навсегда. Через три месяца, когда в район нашего взводного опорного пунка упадут восемьдесят стодвадцаток, я не запомню ни хрена. Ну кроме

цифры "80", как десантная бригада, и того, что я не успел тогда "по-большому" сходить, и поэтому едва дождался конца обстрела...

Тишина. Тихо-тихо, не слышно ни черта. все, нет?

- Вставай, Мартін, кіна не буде, - Механ начал подыматься.

Я дернул его за ногу, повалив обратно в снег.

- Лежи, мурзилка, не торопись.

- Ех, - вздохнул Васюм, переживший обстрелы Старогнатовки летом пятнадцатого. - Молодий ти ще.

Дверь КСП скрипнула, и из нее осторожно выглянул Ярик. Это комично смотрелось - баннеры никак не могли защитить от осколков, и прятаться за дверью было тупо.

- Шо, хулігани вже ушлі? - поинтересовался он и, обернувшись, сказал кому-то внутри: - Тут вони, лежать оно, отдихають.

- Вставайте вже, лежат они. - послышался веселый голос Мастера. - Шо там Мартин, штаны навалил?

- Почти, - пробормотал я, подымаясь и пытаясь отряхнуть снег с красивых штанов из софтшела. - Майже.

- Ничо, это не западло, - успокоил меня появившийся Толик. - Зато лежал, не дергался, по хате не бегал. Все нормас.

- Вася где? - я сунул в рот сигарету и попытался через плечо Ярика заглянуть в КСП.

- Доклады принимает. Все нормально у нас. Де упало?

- Там, - я махнул рукой назад. - Метров сорок-пятьдесят, за холмиком этим.

- Заебись, - снова заулыбался Мастер. Уже позже я понял, что обстрелы почему-то приводят его в неизменно хорошее расположение духа. - Шматко! Шматкоооо! Залетный наряд по копанию ямы для нового сортира отменяется! Сепары уже за нас его выкопали, гыыыы.

* * *

- Попали?

- Само собой! - Молодой пацан в желтоватой "горке" выпендрежно выставил большой палец. - Ван шот - ван килл!Радиообмен у них есть? Аааа, мля... кого я спрашиваю...

Боцман похромал на КСП бата, до которого было рукой

подать. "Василек" отработал из-за дома, с неопределяемой, в принципе, позиции, если, конечно, у хохлов не висел прям над головой спутник, ха-ха, и поэтому ответки можно было не бояться. Да и про боязнь. ну боялись они валить по жилым кварталам Докучаевска. Ну и ладно, нам же проще.

На первом этаже двухэтажного большого дома было людно, накурено и натоптано. Георгий посторонился, выпуская двух бойцов, обвешанных огромными шевронами и георгиевками на новенькой, необмятой еще форме, увидел дежурного, курящего в проеме, и спросил, где начштаба. Грузный мужик махнул рукой куда-то на второй этаж, и Боцман поморщился - нога, только-только начавшая заживать, болела все сильнее. Пришлось ползти по лестнице, постоянно останавливаясь отдышаться. Пот катился по спине, противный, липкий, горячий.

Эн-ша сидел в комнате за своим утлым раскладным столиком и, увидев Георгия, неискренне улыбнулся.

- Садись, садись, Гоша. Ну как оно?

Боцман поморщился. Ненавидел он, когда его называли иначе, чем "Георгий", и только Жеке дозволялось вот это вот панибратское "Жора". Жека, бля. ну как же так.

- Нормально, Иван Ильич, выздоравливаю.

- Шо там наша доблестная минометка, отработала?

- Так точно. Десять мин. то есть пять.

- Да десять, десять, я ж отсюда слышал, - махнул рукой бывший мент из Северодонецка. - Не жмись, все нормально. Попаданий только нет. РЭРы сказали - радиообмен минимальный, без кипиша.

- От молодой, сука. - прошипел Боцман.

- Да ты не сердись, ну с трех кэмэ хто тебе точно положит, да еще и без корректировки? Это им так, шоб не расслаблялись, хохлы.

- Когда пацаны пойдут?

- Та сегодня потралят железку старую, от карьера до дач, а завтра или послезавтра пойдут.