Террин из зайца

На пограничном переезде скопилась большая очередь машин. Высшие чины Рейха устремились на сепаратную встречу с Даллесом и устроили на границе пробку.

Сквозь тонированные стекла Штирлиц разглядел загримированных Шеленберга и Кальтенбруннера.

«И здесь старина Мюллер оказался прав, – отметил про себя Штирлиц. – Золотая все-таки голова!»

Проинструктированные немецкие пограничники быстро пропускали нацистских бонз с их фальшивыми документами, но не ожидавшие такого наплыва швейцарцы с работой не справлялись. Штирлиц поймал на себе несколько завистливых взглядов коллег. С лыжами на крыше, полной машиной чемоданов, с детьми, женщиной и стариком в салоне он выглядел более чем законспирированно. Это оценили и швейцарские пограничники. Его машину выдернули из хвоста очереди и пригласили к досмотру в обход остальных.

– Приятно видеть, что хоть кто-то едет в горы, – приветливо сказал швейцарский офицер, шлепая печати в паспорта, – а не на сепаратные переговоры с американцами! Погода замечательная. Проезжайте! Хорошего вам снега!

Штирлиц нажал на газ, успев заметить, как вытянулось лицо переодетого в женское платье Кальтенбруннера.

– Что бы вы делали без старика Шлага! – воскликнул довольный пастор. – А ваша юная амазонка еще хотела меня пристрелить! Да вы без меня и шагу по Швейцарии не ступите!

Штирлиц напряженно думал, как распорядиться неожиданным преимуществом. Участие в сепаратных переговорах было для него лишь прикрытием, поводом вывезти Кэт, но теперь пешка может превратиться в ферзя и решить судьбу партии.

«А ведь у них ничего не получится, – пришла простая мысль, – секрет, который настойчиво хотят выдать сорок человек, уже никакой не секрет. И потом, американцам, помешанным на своих диетах, вестфальский гороховый суп просто ни к чему. Их стошнит от одних жареных шкварок, не говоря о колбасках, копченостях и сливках…»

– Эй, Штирлиц! О чем вы задумались?

– Так, о разном.

– Высадите меня на лыжной базе имени Пятисотлетия Швейцарского Нейтралитета, – попросил пастор.

– Что это вы сменили место, пастор? – удивился Штирлиц. – Вы ведь раньше всегда останавливались в «Белоснежной Гвардии». Здесь же молодежная тусовка. В детство впали?

– Хочу попробовать немного экстрима, – стыдливо признался пастор. – Годы идут. Еще пару лет, и хулиганить на склонах будет поздно. А это, как говорят у вас, что-то отдельное!

Штирлиц одобрительно улыбнулся. Славный все-таки старикан этот пастор Шлаг. Физкультурник и хороший агент.

Штирлиц гнал машину на предельной скорости. Он пока не знал, как сорвать сепаратные переговоры, но чувствовал, что это в его власти. Пастор напряженно вглядывался в дорожные указатели.

– Тише, Штирлиц, тише, – беспокоился пастор. – Сейчас надо будет свернуть направо. И там километров десять, не больше.

Дети проснулись. Кэт поменяла им подгузники и достала бутылочки с молоком. Пастор, расплывшись в мечтательной улыбке, любовался заснеженными склонами. Показалась лыжная база.

– Вот мы и на месте.

– Вы-то да, – сказал Штирлиц. – А нам еще пилить и пилить. Давайте-ка, пастор, по-быстрому!

Штирлиц отвязал лыжи и скейт, вытащил из багажника чемоданы. Машина сразу же приподнялась на рессорах.

– Пастор с возу – кобыле легче, – пошутил Штирлиц. – Так у нас говорят.

Пастор Шлаг захохотал:

– Остряк вы, Штирлиц! Ну, езжайте! Дальше я сам донесу. Наставьте хороший нос этим паразитам немецкого народа!

Штирлиц крепко пожал пастору руку и пару секунд с благодарностью смотрел ему вслед.

– Куда теперь? – спросила Кэт. – В посольство?

– Не успеем. – Штирлиц посмотрел на часы. – Поедем сразу на вокзал. Я позвоню секретарю, пусть все документы привезет к поезду. И будешь ты снова Катя Козлова. Здорово, да?

Штирлиц подмигнул в зеркало заднего вида. Кэт застенчиво опустила глаза.

– Как мне второго мальчика назвать? Ганс-Дитрих не подойдет. Трудно ему с таким именем в Советском Союзе будет. Может быть, Георгий?

– Ганс – это Иван, – возразил Штирлиц. – Так и назови парня. А вместо Дитриха у него отчество будет. Эх, Катюха! Завидую я вам! Скоро на родине окажетесь! Пару лет на Колыме отдохнете – и по домам! А там грибные дожди, вишни до земли…

Кэт счастливо улыбалась, прижимая к себе малюток.