Территориальные отношения

Чего желаем мы? Расположить сердца румын к России! Не так ли? Но хорошо народу сердцем стремиться на бой с врагом и притеснителем, а государству, ввиду будущих условий жизни, надо не столько сердца, сколько обстоятельства располагать в свою пользу. Благодеяния забываются нациями еще гораздо легче, чем лицами.

Расположить румын и огорчить болгар? Что же тут выгодного?

И если уж отдавать всех остальных разнородных жителей Добруджи, вероятно, противу воли их, кому-нибудь из двух – румынам или болгарам, то во всех отношениях справедливее отдать болгарам. Справедливо это не только по географическим или племенным условиям, но и по многим другим причинам.

Болгары – народ серьезный, народ гораздо более румын восточный (в хорошем смысле этого слова); народ трудовой, бережливый, твердый, в семейной жизни почтенный; правда, несколько сухой, вследствие того, вероятно, что жизнь его была долго ограничена одними вещественными интересами, но это исправимо. Православие в болгарах несравненно крепче и чище, чем в румынах. Болгары не правы и не чисты только противу законов Церкви в одном случае; но они покаются, они слишком умны, чтобы не понять этого. Болгары, поставленные под наше влияние и примиренные с Вселенской Церковью и греками (хотя бы и ценою некоторых территориальных уступок), болгары, еще почти не жившие, свежие, распространенные от устьев Дуная до берегов царственного Босфора (ибо в окрестностях Царьграда много болгарских деревень), болгаре, не успевшие еще и в быту своем утратить всю прелесть и солидность патриархальных форм, не успевшие, подобно румынам, стереть с себя все хорошие черты своеобразного азиатизма, – болгаре могут иметь великую будущность если не по вещественной силе, то по культурному значению, если только мы, русские, сами второпях не испортим их навеки; если мы по неосторожности не прикоснемся к ним более петербургским, чем московским боком нашего петровского Минотавра!..

С румынами, конечно, надо считаться; надо помогать им, надо дружить с ними, бесспорно; но зачем приносить им в жертву не только болгар и русских, живущих в Добрудже, но даже и мусульман этой страны? Мусульмане, как властители, положим, несправедливы или, вернее сказать, прежде всего, нежелательны; но подданные они прекрасные, без претензий, честные и простые, – это известно всем.

Лучше во имя идеи, во имя умиротворения Церкви отдать 500 тысяч болгар грекам, по преимуществу представителям православия в Турции, чем уступить даже и 16 тысяч болгар офранцуженным молдо-валахам, ничего почти, кроме некоторой вещественной силы, не олицетворяющим в среде восточных христиан.

То же можно сказать и об уступках сербам земель, населенных болгарами. И сербы по внутреннему значению своему на Востоке гораздо ничтожнее болгар и греков.

Но о сербах в другой раз.

Теперь же я прибавлю два слова об устьях Дуная. Слухи ходят о некоем как бы обмене берегов нижнего Дуная между Россией и Румынией. Россия возвратит себе отошедшую по трактату 56 года часть Бессарабии с Измаилом и за это Добруджей вознаградит Румынию.

Если Германия и Австрия дорожат свободой дунайских гирл, потому что верхний Дунай в руках немецких племен, то я полагаю, что в этом весьма второстепенном интересе можно охотно сделать уступку этим державам, с тем чтобы так или иначе на проливах упрочить себе силу или хотя бы преобладание. Имея если не в руках наших, то хоть под рукою, так сказать, самый корень дела, самое сердце того великого восточно-союзного организма, который должен быть отныне нашей страстно искомой целью, нашим историческим долгом, с частностями вопроса, с отдельными составами и членами этого неизбежного в близком будущем союза-исполина – мы совладеем легко и позднее.

Именно потому, что весь Запад уверяет, что Царьград и проливы – пункты не русские, а общеевропейские интересы, мы должны догадываться, что в них-то и заключается такой существенный и самый жизненный интерес для России. Эти пункты, Царьград и проливы, так важны во всех отношениях – в церковных, в коммерческих, в военных, политических собственно и даже в культурных (художественных, например), что один неловкий или слишком робкий шаг на этом поприще может очень скоро отозваться самым губительным образом и на нас, и на всех единоверцах наших, начиная от островитян Эгейского моря и кончая самими черногорцами.