Территория чудовищ. Путеводитель для осторожных туристов

Он прижимается к окну и неловко пытается поклониться подходящей Марии. Она ограничивается легкой улыбкой и коротким кивком, предоставляя пассажиру свободу буянить дальше. Ей сейчас не до светских любезностей, а также не до любопытных, оценивающих взглядов мужчин, уже заметивших одинокую женщину в траурном платье. Пусть себе глядят. Она мечтает лишь о том, чтобы оказаться в отдельном купе, закрыть дверь, опустить занавески и погрузиться в успокоительную тишину.

Но пока это для нее непозволительная роскошь. Еще не время.

– Право же, перестаньте суетиться, я и сама прекрасно управлюсь.

От дальнего конца вагона приближается в сопровождении служанки пожилая женщина в темно-синем шелковом платье.

– Это точно первый класс? – Она раздраженно смотрит на Марию и на дверь в купе за ее спиной. – Меня уверяли, что лучшего не купишь ни за какие деньги. Признаться, я что-то этого не вижу…

Голос состоятельной жительницы Санкт-Петербурга, услышанный за тысячи миль от его широких улиц и высоких домов, вызывает у Марии приступ тоски по родине.

– Ваше купе, мадам, – кланяется стюард, обеспокоенно косясь на пожилую женщину.

– Вы путешествуете одна? – спрашивает та, отмахиваясь от служанки, что пытается набросить ей на плечи еще одну шаль.

Мария улавливает во взгляде жалость, смешанную с укоризной, и вспыхивает румянцем.

– Моя горничная не готова к подобным путешествиям. У нее слишком слабые нервы.

– Что ж, хорошо, что наши нервы сделаны из более прочной материи. Мои слабовольные племянники несколько месяцев отговаривали меня от этой поездки, перечисляя ужасы, что могут свалиться на нашу голову, но, поверьте, им удалось напугать лишь самих себя.

Она улыбается с неожиданным добродушием, похлопывая Марию по руке:

– Так где же все-таки мое купе? Если Вера немедленно не усадит меня в кресло с чашкой чая, я не поручусь за мои добропорядочные манеры.

– Пожалуйте сюда, графиня.

На этот раз стюард кланяется значительно ниже, с театральным пригласительным жестом. Служанка по имени Вера открывает дверь, стоя на расстоянии вытянутой руки, как будто стережется ужасов, что затаились внутри.

– Ах вот как! Значит, мы будем соседями, – говорит графиня.

Мария приседает в книксене.

– Здесь это все ни к чему. Меня зовут Анна Михайловна Сорокина. А как величать вас?

У Марии опять перехватывает дыхание, словно она невольно сбилась с шага, но графиня, похоже, не замечает.

– Мария Петровна Маркова.

– Надеюсь, Мария Петровна, мы с вами еще познакомимся ближе. Во всяком случае, времени у нас будет предостаточно.

Уводя графиню в купе, миниатюрная служанка смотрит на Марию исподлобья.

– Вам больше не нужна моя помощь? – Стюард облизывает губы и с усилием сглатывает слюну.

«Он испуган», – думает Мария, и эта мысль непонятным образом приободряет ее.

– Нет, – отвечает она тверже, чем сама ожидала. – Мне ничего не нужно.

Багаж аккуратно уложен на полке, которую можно днем превратить в диван с пышными подушками. Все выглядит совершенно новым. Должно быть, компания выложила немалые деньги за вышитые золотом подушки, блестящие латунью стены и мягкий темно-синий ковер под ногами, в желании показать надежность своего детища. Куда ни глянь, повсюду натыкаешься на название «Транссибирская компания»: оно выгравировано на цветочных вазах и светильниках, отштамповано на фарфоровых чашках и блюдцах, стоящих на столике у окна. Рядом на кресле сложено постельное белье. На окнах жалюзи и синие бархатные шторы. С наружной стороны окно перекрывают два толстых железных прута. Мария на мгновение задерживает на них взгляд, потом подходит к стене из лакированного красного дерева с двумя дверями. За одной находится гардероб, где чья-то невидимая рука уже развесила ее платья и шаль. Другая ведет в туалетную комнату с белой фарфоровой раковиной, сверкающими серебром кранами и заставленной парижскими кремами полкой. Над всем этим висит зеркало в серебряной раме.

В детстве ее завораживало старинное позолоченное зеркало в маминой спальне. Ей казалось, что в серебристой дымке она похожа на призрак, явившийся из царства теней или всплывший со дна озера. Что бы ей ни представлялось в то мгновение, она наслаждалась возможностью почувствовать себя кем-то другим, хотя бы на время, пока мама не позовет пить чай вместе с бабушкой или папа не вздумает проэкзаменовать ее в устном счете. Она мечтала, что, когда вырастет, станет уверенней в себе и в том, кем хочет быть. Но чего хочет теперь новая Мария?

Не желая задумываться об этом, она закрывает дверь в уборную. Достает из сумки потрепанную книгу с загнувшимися от частого чтения уголками страниц. Мария знает в ней каждое слово, может воспроизвести в памяти каждую иллюстрацию, но в весомости книги, в ее материальности есть нечто успокаивающее. Знаменитый «Путеводитель по Запустенью для осторожных туристов» Валентина Ростова – отцовский экземпляр, которым она тайком зачитывалась, мечтая когда-нибудь смотреть на мир из окна этого поезда. Но только не так. Не в одиночестве.