Территория пунктира (СИ)

Мы стояли среди толпы. Руки связаны за спиной, каждого держал за ворот мужчина с дробовиком и звездой помощника шерифа на лацкане пиджака. Вокруг люди. Со всех сторон смешки, плевки, ругательства — и общее настроение праздника. Играла музыка, взрослые грызли варёную кукурузу, у детей в глазах замерло любопытство. Небольшая площадь, зажатая между зданием городской ратуши, банком, отелем и салуном, едва вмещала всех желающих. Девочки из борделя «Грязные голубки» в вызывающе открытых платьях разместились на балконе салуна, махали знакомым, смеялись, зазывали клиентов. Вон та тоненькая, вторая слева, ещё три дня назад скакала на мне, как настоящая индейская скво на мустанге, а сегодня ведёт себя так, будто не с меня её сняли. В изящной ручке высокий стакан. Эх, я бы глотнул…

Стоп!

Я Георгий Саламанов, восходящий. За неподобающее поведение меня закинули в какую-то хренову учебную калибровку. Задания кого-то завалить у меня нет, просто нужно найти выход из ситуации… Из какой, вашу мать, ситуации?

В затылке скопилась тупая ноющая боль — целый комок боли! — но в жгут мозги не сворачивались, значит, я и в самом деле свободен в выборе.

А какой у меня выбор?

Для начала надо понять, где я, кто я и что вообще происходит?

Я напрягся, выдёргивая из памяти носителя информацию о нём. Имя: Плешивый Билл. Плешивый — потому что лет восемь назад арапахо зажали меня, то бишь его, на Орегонской тропе и сняли с головы половину скальпа. Снимали по живому. Двое держали, третий медленно, с наслаждением расчерчивал голову ножом. Аарон Корни — он, кстати, стоял сейчас первым в нашей цепочке — всадил в одного заряд дроби, двое других отскочили, взмахнули томагавками, и Аарон разрядил в них свой армейский кольт. Он спас меня в тот день, но только для того, чтобы сегодня нас повесили.

Свинство!

В центре площади стояла п-образная виселица и четыре петли на ней. Нас поочерёдно подняли на эшафот, велели встать на невысокие скамеечки и накинули петли на шеи. Я прикинул: когда скамеечку выбьют, то мне не хватит буквально пары сантиметров, чтобы дотянутся носками сапог до настила. Математики хреновы. Всё рассчитали. Хотят, чтобы мы мучились.

Я отыскал взглядом Аарона. Он стоял с закрытыми глазами, кончики длинных усов подрагивали, губы беззвучно шевелились, читая молитву. Он всегда отличался набожностью, наш Аарон, правда, это не мешало ему грабить дилижансы и поезда. Дограбились! Три дня назад мы приехали в этот городишко, дабы отсидеться после очередного дела, но пинки[44] выследили нас и взяли в самый интимный момент. Их старший намеревался отправить всю нашу банду в Омаху, в штаб-квартиру Юнион Пасифик, которой мы изрядно задолжали за пару взорванных вагонов, но местный шериф сказал, что ему мы тоже должны.

Ну, Штейн, ну, удружил. Во время третьей калибровки меня вздёрнули в похожем городке и похожим способом, и это была самая запоминающаяся смерть. Не представляю, какая может с ней сравнится из тех, что я успел пережить. Воздуха не хватает, лёгкие разрываются, хочется закричать, а нечем. А потом ты чувствуешь, как моча течёт по ляжкам.

Тьфу. Надо как-то из этого выбираться. Кстати, это и есть моя задача: найти выход из ситуации. Но вот какой выход? Руки связаны, на шее петля, по периметру вертухаи. Что придумать?

— Шериф.

— Чего тебе? — с неохотой отозвался тот.

— Как насчёт последнего желания?

— Не предусмотрено.

— Смертнику полагается.

— Заткнись.

— Люди! — я выкрикнул так, что первые ряды зрителей вздрогнули. — Шериф отказывает мне в последнем желании. Пусть я бандит и убийца, но вы-то добропорядочные граждане, в церковь ходите. Не откажите преступнику в законной справедливости.

Народ зашевелился. Намечающаяся казнь становилась интересней.

— Чего просишь, Плешивый?

Я кивнул на балкон.

— Вон ту шлюху.

Тоненькая едва не выронила стакан, а площадь рассмеялась.

— Перегрелся что ли?

Я состроил жалостливую физиономию.

— Имейте совесть, люди. На том свете одни черти да ангелы, существа бесполые. Что с ними делать? А мне ну очень надо напоследок. Смотрите, как штаны оттопыриваются.

— Богохульник! — послышались женские голоса, но мужчины меня поддержали.

— Да пускай порадуется.

— Шериф, пусти ты его.

— Слышь, Плешивый, ты только не затягивай, пошустрее задом двигай. Уж очень хочется посмотреть, как ты ногами дрыгаешь.

— Сделаю всё быстро. Моргнуть не успеете.

Я посмотрел на шерифа. Тот мялся. Ладно бы я выпить попросил или табаку, ещё куда не шло. Но баба! Он даже не представлял, куда меня с ней вести, не перед виселицей же я её нагибать буду.

— Не вздумай, — предостерёг его старший пинки.

Если бы он промолчал, шериф наверняка послал горожан подальше и пошёл выбивать скамейки из-под наших ног. Но агентов Пинкертона законники не любили, и это сыграло в мою пользу.

— Не твоё дело, — сплюнул шериф и кивнул помощнику. — Улли, давай ту шлюху сюда.

С меня сняли петлю, спустили с эшафота. Аарон вытянулся, балансируя на носках, и крикнул:

— За всех нас отымей её, Билли!