Территория везучих

Лес и правда для этого региона необычен. Тут, как правило, их мало, в тех, что есть, тотально господствуют сосны, изредка их разбавляют дубравы и березняки с осинками, лесополосы преимущественно ясеневые, реже акация, возле воды, в поймах, разнообразие лиственных пород побогаче, но, по сути, все породы наперечет. А здесь, по словам Пастора, имеются ели, тогда как на других кластерах на них можно наткнуться только в обжитых местах, где встречается их декоративная разновидность.

Эти никакие не декоративные – самые обычные. Хмурые, темно-зеленые, долговязые, узкие, отростки по ветками расходятся в одной плоскости, и хвоинки – тоже. Почва сыроватая, но грязь под ногами не чавкает – сплошь влажный мох и лишайники, сразу за опушкой полоса зарослей папоротников, кое-где можно разглядеть сочные побеги похожих на водоросли хвощей. Мокро настолько, что, того и гляди, начнется болото.

Но, углубившись в заросли, Карат вместо трясины наткнулся на ручеек. Крохотный, парой ладоней можно мостик перекинуть с бережка на бережок, но бойкий, журчание воды расслышал за несколько шагов. Этот звук на миг насторожил, очень уж диссонировал с однотонным шуршанием раскачивающихся на ветру елей.

Пройдя вверх по течению на неполную сотню шагов, наткнулся на исток – невеликую чашу родника. Его берега были укреплены плоскими камнями и вытоптаны, к этому месту выходили сразу две заметные тропки, но многочисленные следы пребывания людей сваливать на действия сектантов не приходится – это ведь не стаб, безнадежно затерянный среди черноты. Очевидно, местные жители тоже высоко оценили качество воды, вот и наведываются грибники, ягодники и те же пастухи, один из которых, возможно, прямо сейчас подбирается к этому месту, глубоко продавливая влажный мох костяными пятками.

Карат, присев над родником, рефлекторно потер голень – болезненная рана, которой коварно наградил случайный спутник, давно зажила бесследно, но при мысли о топтунах рука сама по себе тянулась к этому месту. Еще бы, ведь именно тогда он впервые повстречался с постукивающей костями тварью.

Далеко не самая смертоносная, но воспоминания оставила богатые, слишком много всего сошлось в один момент.

Голову посетила неуместная мысль. Родник ведь не сам по себе существует, он часть гидрологического комплекса, который включает в себя водоносные горизонты с их зонами питания и разгрузки. Кластер, вырезанный из внешнего мира, теряет старые связи, а новые вряд ли это компенсируют, об этом можно судить по той небрежности, с которой поверху стыкуются отдельные кусочки мозаики Стикса. Никого не удивляет, когда колодцы пересыхают вскоре после перезагрузки – обычное дело в Улье.

То есть этот родник может иссякнуть быстро или постепенно, лишившись питания. Но по нему такое не скажешь, журчит бодро. Должно быть, удачно вписался в новые условия, не растерял напор, журчит, как журчал всегда. Может, именно из-за этого у сектантов принято набирать воду именно здесь – выказывают уважение его стойкости и хотят прихватить с собой частичку его жизнелюбия.

Вдруг поможет.

Карат сполоснул бока и днище канистры в ручейке, только потом начал заливать ее, окунув в чашу родника. Глубина позволяет, доверху должна набраться. Иммунные не только едят много, воды им тоже требуется побольше, чем обычным людям. С учетом пассажиров в группе сейчас шесть человек, так что Пастор на этот счет обеспокоился не без оснований. Хотя, по мнению Карата, могли обойтись и без пополнения запасов в дороге, ведь в почти вымершей деревне хватало колодцев, и по ним не скажешь, что они пересохшие. Возможно, качество там не настолько хорошее, но ничего страшного, в Улье привередничать не принято.

Может, помыться в ручейке? Холодную воду Карат не любил, но теплую здесь вряд ли предложат. Взбодрится после угнетающего действия черноты, заодно и соль с себя смоет, ведь немало пота пролилось, пока по жаре машину толкал.

Все эти мысли выдуло из головы в один миг – за спиной звонко протрещала автоматная очередь, затем еще одна и еще, уже не короткая и выверенная, а до опустошения магазина. В Улье так палят, когда нет смысла ни целиться, ни патроны жалеть, когда бьют в упор, до опустошения магазина, в отчаянии пытаясь подавить цель, которая вот-вот до тебя дотянется.

Когтями или клыками.

Карат при первых же выстрелах выронил канистру и кинулся назад, поспешно ломясь через папоротник и корявые хлипкие кустики, ничего внушительнее среди елей не росло. Автомат затих, но скромно щелкнул пистолет, и тут же оглушительно завизжала девушка. Если это Лида, то странно, от нее можно ждать голосок посочнее, а здесь будто школьница старших классов панику подняла при виде выскочившего из норки мышонка.

Или все дело в том, что видит она вовсе не мышку.

Пастух, так нехорошо обошедшийся со своим стадом, нарисовался? Тогда почему молчит пулемет Пастуха? Да что там вообще происходит?!