Территория заблуждений

Спустя две недели у нас снова был морской язык. На этот раз на кухне колдовала моя жена. У нее наготове были два соуса: один на основе топленого сливочного масла, другой — «находка французского шеф-повара». Второй был отвратителен на вкус. Когда мы встали из-за стола, она призналась, что это была не «находка французского шеф-повара», а мое собственное творение, которое я изобрел две недели назад. Она захотела проверить меня и с удовольствием диагностировала у меня синдром ИНЗ, то есть синдром «изобретено не здесь» (англ. not-invented-here-syndrom, NIH-syndrom). Все, что «изобретено не здесь», кажется плохим.

Синдром ИНЗ приводит к тому, что мы влюбляемся в собственные идеи. Это касается не только рыбных соусов, но и всех видов решений, бизнес-идей и изобретений. Компании склонны оценивать внутренние идеи развития как более выгодные и необходимые, в отличие от идей прочих производителей, даже если объективно последние гораздо лучше. Коммерческий директор одной компании, специализирующейся на установке программного обеспечения в больничных кассах[26], поведал мне, как трудно преподнести свое программное обеспечение клиентам в выгодном свете как в отношении обслуживания, безопасности, так и в плане обеспечения функциональности. Б'oльшая часть страховщиков уверена, что лучшее программное обеспечение то, что разработано внутри собственной компании.

Синдром ИНЗ особенно ярко проявляется в ситуациях, когда люди встречаются, чтобы принять какое-либо решение, по которому у каждого есть своя точка зрения. Собственная идея всегда лучшая. Поэтому разумнее разбиваться на две группы: одна генерирует идеи, другая — оценивает, и наоборот.

Деловые решения, до которых мы додумались сами, кажутся нам более успешными, нежели решения других. Именно на синдроме ИНЗ лежит ответственность за процветание предпринимательства. Но, к сожалению, также за более чем скромные доходы молодых компаний.

В книге «Позитивная иррациональность»[27] психолог Дэн Ариели описывает процедуру замера синдрома ИНЗ. В блоге газеты New York Times он предложил читателям дать свой ответ на шесть проблемных вопросов. Например: «Как город может снизить объем потребления воды без законодательного установления лимитов?» Читатели должны были не только предложить свои решения, но и доказать приемлемость своего ответа и дать оценку ответов других участников. Кроме того, им предлагалось указать, сколько свободного времени и своих денег они готовы выделить на реализацию соответствующего решения. Наряду с этим читатели должны были сформулировать свои ответы только из 50 предложенных слов, что, по замыслу автора теста, обеспечило бы получение приблизительно одинаковых ответов. Несмотря на это, большинство посчитали собственные ответы более подходящими и важными, чем ответы прочих участников (по сути, они были одинаковыми).

В общественной среде синдром ИНЗ может иметь серьезные последствия. Находчивые решения не принимаются именно потому, что они происходят из другой культуры. То, что крохотный кантон Аппенцелль-Иннерроден[28] так и не дал женщинам права голоса (в 1990 году для этого потребовалось решение федерального суда), — поразительный случай проявления синдрома ИНЗ. Или еще: мы все еще говорим об «открытии Америки» Колумбом, хотя люди там жили задолго до него.

Вывод: мы опьянены собственными идеями. Чтобы вновь протрезветь, время от времени необходимо отстраниться от них и оценить качество своих мыслей ретроспективно. Какие идеи были действительно стоящими за последние десять лет? Вот именно.

Примечания к главе «Синдром «сделано не здесь»

Как можно извлечь выгоду из немыслимого

Черный лебедь

«Все лебеди белые». В течение столетий люди были уверены в истинности этого утверждения. С каждым белым лебедем, которого видели, правда становилась все более неопровержимой. Лебедь другого цвета? Немыслимо. Только в 1697 году Виллем де Вламинк[29] во время своей экспедиции в Австралию впервые увидел черного лебедя. С тех пор черный лебедь стал символом невероятного.