Террор

Разумеется, никакие волны не набегали с плеском на берег. Вдоль береговой линии по-прежнему тянулась гряда высоких айсбергов, стоявшая стеной между нами и паковым льдом.

Капитан Фицджеймс поднял фонарь и осветил длинный ряд лодок.

– Что вы видите, доктор? – спросил он.

– Лодки, – рискнул предположить я, чувствуя себя тем самым несведущим человеком, которым отрекомендовался минуту назад.

– Вы замечаете какую-нибудь разницу между ними, доктор Гудсер?

Я пригляделся получше.

– Четыре из них не на санях, – сказал я.

На это я обратил внимание сразу, еще в первую ночь своего пребывания здесь. Я не понял, в чем дело с означенными четырьмя лодками, когда для всех остальных мистер Хани потрудился смастерить специальные сани. Это показалось мне вопиющим упущением.

– Вы совершенно правы, – сказал капитан Фицджеймс. – Эти четыре лодки – вельботы с «Эребуса» и «Террора». Длиной тридцать футов. Легче остальных. Очень прочные. Шестивесельные. С острым носом и кормой, как каноэ… теперь видите?

Теперь я увидел. Я никогда прежде не замечал, что вельботы одинаково сужаются с одного и другого конца, наподобие каноэ.

– Будь у нас десять вельботов, – продолжал капитан, – наши дела обстояли бы значительно лучше.

– Почему? – спросил я.

– Они прочные, доктор. Очень прочные. И легкие, как я уже сказал. Мы смогли бы погрузить в них припасы и тащить их по льду, не изготавливая для них сани, как для всех прочих лодок. Если бы мы нашли разводье, то смогли бы спустить вельботы на воду прямо со льда.

Я потряс головой. Понимая, что капитан Фицджеймс может счесть и наверняка сочтет меня за полного дурака, услышав следующий мой вопрос, я все же спросил:

– Но почему вельботы можно тащить по льду, а остальные лодки нельзя, капитан?

Капитан ответил, без тени раздражения в голосе:

– Вы видите у них руль, доктор?

Я посмотрел в один и другой конец вельбота, но никакого руля не увидел. О чем и сообщил капитану.

– Вот именно, – сказал он. – У вельбота плоский киль и нет руля. Судном управляет гребец на корме.

– Это хорошо? – спросил я.

– Да, если вам нужна легкая, прочная лодка с плоским килем и без руля, который непременно сломается при волочении по льду, – сказал капитан Фицджеймс. – Вельбот легче всего тащить по льду, несмотря на то, что он длиной тридцать футов и вмещает до дюжины человек вместе с изрядным количеством припасов.

Я кивнул, как если бы все понял. Я и правда почти все понял – но я страшно устал.

– Видите, какая у вельбота мачта, доктор?

Я снова посмотрел. И снова не понял, что именно должен увидеть. В чем и признался.

– У вельбота одна-единственная разборная мачта, – сказал капитан. – Сейчас она лежит под парусиной, натянутой на планшири.

– Я заметил, что все лодки покрыты парусиной и досками, – сказал я, чтобы показать, что я не совсем уж ненаблюдательный. – Это для того, чтобы защитить их от снега?

Фицджеймс зажигал трубку. Табак у него уже давно кончился. Я не хотел знать, чем он теперь ее набивает.

– Для того чтобы под ними могли укрыться команды всех восемнадцати лодок, даже если в конечном счете мы возьмем с собой всего десять, – негромко сказал он.

Большинство людей в лагере уже спали. Замерзшие часовые, притопывая ногами, расхаживали взад-вперед сразу за пределами освещенного фонарем пространства.

– Мы будем прятаться под парусиной, когда пойдем по чистой воде к устью реки Бака? – спросил я.

Мне никогда не представлялось, как мы сидим на корточках под парусиной и настилом из досок. Я всегда воображал, как мы весело гребем при ярком солнечном свете.

– Возможно, мы не пойдем на лодках по реке, – сказал Фицджеймс, попыхивая трубкой, набитой чем-то похожим на сухие человеческие экскременты. – Если летом воды вдоль берега освободятся от льда, капитан Крозье примет решение плыть морем.

– До самой Аляски и Санкт-Петербурга? – спросил я.

– По крайней мере до Аляски, – сказал капитан. – Или, возможно, до Баффинова залива, если прибрежные проходы во льдах откроются к северу. – Он сделал несколько шагов вперед и осветил фонарем лодки на санях.

– Вы знаете, что это за лодки, доктор?

– А они что, отличаются от предыдущих, капитан?

Я обнаружил, что страшная усталость побуждает человека высказываться честно, не испытывая смущения.

– Да, – ответил Фицджеймс. – Вот эти две, привязанные к специальным саням мистера Хани, называются тендерами. Безусловно, вы видели их, когда они стояли на палубе или на льду рядом с кораблями в течение последних трех зим.

– Да, конечно, – сказал я. – Но вы говорите, они отличаются от вельботов?

– Сильно отличаются, – сказал капитан Фицджеймс, снова зажигая трубку. – Вы заметили на них мачты, доктор?

Даже при тусклом свете фонаря я видел две мачты, торчащие над каждым судном. В парусиновом тенте были искусно прорезаны и аккуратно обметаны отверстия для них. Я сообщил капитану о своих наблюдениях.

– Очень хорошо, – сказал он, без малейшего намека на снисходительность в голосе.

– А эти разборные мачты не разобрали намеренно? – спросил я, скорее с целью показать, что я внимательно слушал все предшествовавшие пояснения, нежели по какой-либо иной причине.