Террор и демократия в эпоху Сталина

Некоторые рабочие-коммунисты осуждали политику партии и профсоюзов в целом. Егоров, член партии, рабочий фабрики «Парижская Коммуна» в Иваново резко осудил профсоюзы, заявив, что они «хуже, чем в капиталистических странах». А член партии на заводе им. Козицкого в Ленинграде сказал своим товарищам по работе: «Все их разговоры на собраниях — это пускание пыли в глаза. А потом они пишут в газетах о нашем активном участии». На машиностроительном заводе «Красное Сормово» в Нижегородской области член партии гневно выговаривал профсоюзному активисту ищущему поддержку среди рабочих: «Это ваш закон, ваша власть — вы делаете все, что хотите».^{134} Голод, хаос, падение уровня зарплаты, страдания рабочих и крестьян — все это оказывало чудовищное давление на рядовых коммунистов. Для многих из них становилось невозможным оправдать политику которая была причиной таких трудностей. Колебания и разочарование рядовых членов партии не могли не влиять на настроения партийных руководителей. В 1932 году зарождавшееся недовольство переросло в острую критику политики Сталина в области промышленности и сельского хозяйства.

Обломки оппозиции

В 1920-е годы внутри партии сложились многочисленные группировки, отражающие существование в партийном руководстве различных подходов к определению внешне- и внутриполитического курса, экономики, профсоюзов, культуры, права и семейных отношений. Обсуждение любого вопроса сразу вызывало горячую полемику. Члены партии объединялись в группы, перегруппировывались внутри временных блоков, гибко приспосабливаясь к изменениям партийной политики.^{135} В то же время более глубокие противоречия, вызывающие разногласия по вопросам основного курса и власти, раздирали партию на части. В 1923 году многие члены партии примкнули к Троцкому, который критиковал бюрократизацию государственного аппарата и эрозию партийной демократии.^{136} В 1925 году аналогичные взгляды высказывали лидеры партии Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев — в ответ на усиление личной власти Сталина. В 1926 году Троцкий присоединился к «объединенной оппозиции» Зиновьева и Каменева, которая нашла широкую поддержку на предприятиях, среди студентов, и особенно в Ленинграде, где позиции Зиновьева были особенно сильными. Но в 1927 году Сталин и его сторонники взяли верх в руководстве ВКП(б). Троцкий был исключен из партии и в итоге выслан за границу Зиновьев и Каменев лишились своих постов. Их сторонники хранили молчание. Одни смирились, другие были высланы из страны или отправлены в ссылку.

В 1929 году с принятием первого пятилетнего плана многие из тех, кто ранее поддерживал Троцкого, отреклись от него, заявив о поддержке курса правящего партийного большинства. Ими двигало страстное желание работать в промышленности, где они получили видные должности. В то же время партийных лидеров — Бухарина, Рыкова и Томского, не согласных с новой политикой партии, в частности, с конфискациями зерна и коллективизацией, считали «правыми уклонистами», и принудили их публично отказаться от своего мнения. Председателя ВЦСПС Томского уволили и провели тщательную чистку среди его сторонников. Многие из этих «правых» нашли работу в Народном комиссариате труда, возвратились в ряды профсоюзов, а затем, когда в 1933 году НКТ был ликвидирован, и в ВЦСПС.

В 1932 году оживились мелкие оппозиционные группы «левых» и «правых». Некоторые бывшие «левые», занявшие ведущие посты в промышленности, встречались с Троцким и его сыном в Берлине. Представитель «правых» М. Н. Рютин, исключенный из партии в 1930 году, организовал тайную оппозиционную группу в знак протеста против политики Сталина и методов его руководства. Многочисленные копии его 194-х страничного манифеста, известного как «платформа Рютина», распространялись среди членов партии в различных городах страны. Группа Рютина была изгнана из партии, ее члены арестованы. «Платформа Рютина» привела в ужас сталинское руководство и сыграла значительную роль в последующих обвинениях против партийных лидеров. Другие члены партии правого и левого толка, включая Томского, Рыкова, В. В. Шмидта и И. Н. Смирнова, были понижены в должности, подвергнуты порицанию, изгнаны из рядов партии или арестованы. Однако на видных постах в профсоюзах, промышленности, органах управления экономикой и прочих государственных учреждениях бывшие оппозиционеры все еще удерживали свои позиции. В январе 1933 года на пленуме Центрального Комитета ВКП(б) один из делегатов отметил, что в партийных и государственных организациях полно критики и недовольства. «Если вы хотите услышать отвратительные анекдоты о работе партии, — сказал он, — посидите в столовой Совета Народных Комиссаров».^{137}