Террор после 1917. Супертеррор. Сопротивление.

Есть даже личная бюрократия отдельно взятого человека, который «забывает» и волокитит с ответным письмом, с заполнением налоговой декларации, с уплатой налогов и т.д. Например, в начале 2009 года по центральному телеканалу я увидел передачу с известным режиссером А.Н. Сокуровым и у меня возникло обоснованное желание подарить ему несколько своих книг, тем более что этот мыслитель постоянно в поиске — что-то ищет у Гитлера, что-то у японского императора, в общем — от России ушел далеко, хотя накоротке общается с президентом нашей страны. К тому же я живу недалеко от «Ленфильма». Схема была проста: я встречаюсь с ним на несколько секунд и дарю книги, и одновременно прочувствую его при этой краткой встрече, это часто бывает важно — «инсайд», а потом — если он что-то прочитает и ему будет интересно со мной пообщаться, то пообщаемся и о чем-то поговорим. Я на протяжении двух месяцев звонил и общался с его помощницей Маргаритой, которая, не спрашивая Сокурова, тут же моментально находила мне десяток объяснений-«отмазок». А когда я с ней встретился, чтобы хотя бы передать, то злая Марго в серо-черном от волос до одежды враждебно меня спросила: «Что вы хотите от Александра Николаевича?» «Ничего, — изумленно ответил я, — просто хочу подарить ему книги, возможно, он их иногда читает». — Вот ещё пример вечной бюрократии. Вернемся к проблемам и мукам «гениального» Ленина-Бланка.

Когда весной 1922 г. Политбюро подвело итоги чистки партии, то оказалось, что из 730 тысяч членов партии в начале 1921 г. — осталось 410 тысяч. Несмотря на такое огромное количество исключённых «за дискредитацию партии» — эффект был незначительный и временный, так как чистили в основном низовые партийные структуры, — получилась популистская пропагандистская акция по очистке имиджа партии.

Естественно — в этой чистке не пострадали чиновники новой титульной нации нового государства. И это было ярко заметно, — настолько, что уже после чистки и подведения итогов в 1922 г. возмутился «несправедливостью» верный слуга Центрожида — Максим Горький. Вначале Горький написал возмущённое письмо академику Ипатьеву, что торговая миссия в Берлине — на 98% состоит из евреев, для которых, стоит заметить, работа за границей была излюбленной, да и Советская власть только им доверяла работу в «буржуазном окружении».

«Начинается перечень состава полномочных представительств и консульств СССР за границей (1925 г.), и тут выясняется, что не было тогда в мире страны, в которую Кремль не направил бы своего верного еврея!» — восклицает еврейский исследователь с интересной фамилией М. Зарубежный (публикация в журнале «Алеф» — «Евреи в Кремле», февраль 1989 г.). И он приводит развёрнутый список верных Советской власти (С).

Вообще, интересно сейчас, в XXI веке, слышать как евреи по всякому, с ярой ненавистью клянут Советскую власть, а безграмотная русская публика, развесив уши, им тупо поддакивает, а образованные демократы целенаправленно поддерживают эту тему.

М. Горький неосторожно дал интервью советскому журналисту, в котором высказался о непропорциональном назначении евреев на ответственные должности в государственном аппарате. Разразился скандал, — московская газета «Дер Эмес» («Правда») напечатала в июле 1922 г. негодующую статью, в которой были такие строки — «Что же, они (Горький и взявший интервью Шолом Аш) предлагают, чтобы евреи отказались от всякого участия в правительственном аппарате? Чтобы они убрались с дороги? Такое решение может быть принято только контрреволюционерами или трусами» (С).

Чистка рядов коммунистической партии, взаимные проверки и слежки ничего не дали, наоборот — только обострили ситуацию, внутренние противоречия и конфликтность. Назревает большой внутренний раздрай, грозящий полным распадом. Ленин это видит, понимает, что его советы, уговоры и проверки не дают нужного эффекта. Возможно, что Ленин понял, что он и его сотоварищи являются заложниками некой системы, законы которой объективны и ему пока непонятны, а бюрократия и коррупция неизбежны. Ленин говорил в состоянии безысходности: «Часто: не нам принадлежит этот аппарат, а мы принадлежим ему».

Но Красный Вождь захватчиков России не оставляет надежду и пытается подойти к решению этой проблемы с принципиально другой стороны — путём изменения самого аппарата управления, его структуры. Он вспомнил свои же слова о неизбежном загнивании монополии и предлагает следующие меры: «Аппарат партийный и советский следует размежевать». Ленин пытается ввести принцип двух начал, принцип противоположностей. Далее он пытается этот свой жирующий бюрократический аппарат сделать скромнее, Ленин: