Террор после 1917. Супертеррор. Сопротивление

А я ещё не то могу, — с достоинством ответил Устрялов, — например, вы не можете справиться с болезненной для вас проблемой — с антисемитизмом, и понятно почему: скрыть-то ваши мудреные фамилии можно, а, извините, ваши очкастые физиономии с кучерявыми бородами в кожаных тужурках под венецианские маски не спрячешь, ведь народ Смольный, Кремль называет — Центрожид. А мы вам объясняем: и не надо ничего прятать и маскировать, а необходимо толково народу объяснить: «Не инородцы-революционеры правят русской революцией, а по известным давно мировым законам — русская революция правит ими и приобщает их неизбежно к русскому духу».

А теперь с «НЭПом», бесспорно, видно, что — «Человечность и снисходительность вернулась в среду революции, — помогал как мог из Парижа большевикам выдающийся масон П.Н. Милюков в своих «Последних новостях», показывая их христианское милосердие и всепрощение. — Происходит естественный отлив революции. С каждым месяцем, под давлением общественного мнения, они (большевики-сатанисты) отходят всё дальше от культа, которому служили». И из Праги из «Смены вех» помогали как могли — да, конечно, — «большевики вынуждены идти на компромисс с жизнью», «начали спуск на тормозах», «отказываются от своих правоверных коммунистических позиций», «пошли на примирение с русским народом» и т.п. Они выдавали очень ими желаемое за действительное, и сами начинали верить в свою чушь. А в глазах многих мировых политиков получалось, что сами «белые» признали власть большевиков и как могут, сами их объясняют, сами перед ними услужливо прогибаются, и изо всех сил к ним подлизываются, и видимо, будут очень рады им служить.

Большевики были в восторге. — Ух ты — потрясающе, товарищи! Аж дух захватывает! Ой — не русский ли уже?! Что хочешь Устрялов — всё проси. Начальником? Нет проблем. Там с твоей стороны всего лишь одно стоящее дело осталось от проклятого царя — КВЖД, вот и будешь начальником, и заживешь хорошо, — там по этой единственной дороге столько добра туда-сюда таскают. И стал Устрялов начальником, прямь — как в голливудском фильме. Правда, относящийся очень подозрительно к царским спецам Сталин, потопивший у Царицына их баржами немало, среди своих на 14 съезде в декабре 1925 года предельно откровенно объяснял:

«Он (Устрялов) служит у нас на транспорте. Говорят, что он хорошо служит. Я думаю, что ежели он хорошо служит, то пусть мечтает о перерождении нашей партии. Мечтать у нас не запрещено. Но пусть он знает, что, мечтая о перерождении, он должен вместе с тем возить воду на нашу большевистскую мельницу. Иначе ему плохо будет».

Сталин так открыто говорил потому, что Устрялов уже был «отработанным» материалом и большевикам неинтересным — на Западе большевиков уже давно признали: на Генуэзской и Вашингтонской конференциях и по многим международным договорам. С русским национализмом к 1926 году было почти покончено, даже Есенин был уже убит. И, в принципе, Сталин сдержал слово — когда уже давно бесполезный и презираемый им предатель своего народа Н. Устрялов в 1935 году переехал на жительство в Москву и сразу о чем-то стал полушепотом говорить с М. Тухачевским, то был арестован и расстрелян.

Как видим из всей этой истории — национализм Н. Устрялова был выдуманным, лживым, притворным, приспособленческим к правящему большевизму. Хотя современные «Устряловы» скажут мне: «Может вы и правы, но зачем так резко. У него был свой патриотизм, своеобразный национализм и ностальгия по России». И обязательно в конце добавят, особенно если есть ещё окружающие, одну важную формальную фразу: «К тому же — в ваших утверждениях есть спорные моменты, и с вами можно поспорить». Я обычно отвечаю: «Это здорово, а то умных людей немного, начинайте». И в этот момент вдруг оказывается, что они вспомнили о срочных делах, и убегая с натянутой вежливой улыбкой, обещают: «Мы обязательно с вами поспорим». Я вдогонку: «Желательно публично — в каком-нибудь университете или обществе». И канули в людском море сверкнувшие недобро глаза.

Довольно подробно и, надеюсь, доходчиво объяснил о национал-большевизме потому, что он жив в России сегодня и достаточно опасен, — занял в лице Эдика Лимонова и его сторонников довольно удобную позицию: во-первых, — левее, радикальнее и романтичнее коммунистов Зюганова, поэтому привлек молодежь, и волей-неволей вызывает симпатии у всех коммунистов. Во-вторых, — слово «национал» в свою очередь вызывает симпатии русских патриотов всех оттенков. В-третьих, — шумный голый популизм, история «национал-большевизма» и его суть вызывает симпатии у западных политиков, которые готовы его финансировать и использовать в своих деструктивных целях. Поэтому к удивлению многих — национал-большевики Эдички Лимонова слились в маршах «Несогласных» с откровенно прозападными космополитическими группами либеральной молодежи Гарри Каспарова, считающие дни до освобождения еврейского амбициозного олигарха М. Ходорковского.