Террорист

— Как и у вас. — Девушка стала понемногу приходить в себя, злость и презрение к убийце вытеснили страх. — Талант разрушения и смерти. Они не ошиблись в выборе. Мой приемный отец знал, что делал.

— Все не так просто. Я оказался в тот момент под рукой, вот мною и воспользовались.

Татьяна глубоко вздохнула.

— А что происходит сейчас?

— Я думал, что мы собираемся вместе поужинать: Вы, Лайам и я.

Дверь церкви с треском распахнулась. На пороге появился Девлин.

— Таня? — он перевел дыхание. — Ах, вот вы где. Итак, вы уже встретились с отцом Кассейном?

— Да, Лайам, мы встретились. Мы давно не встречались, очень давно.

Гарри Кассейн вынул из правого кармана пистолет с глушителем, который он взял у убитого Любова.

* * *

На кухне Кассейн принюхался.

— Отбивные пахнут великолепно, Лайам. Пора, наверное, выключить печь.

— Вы только посмотрите на него. Все предусматривает.

— Только поэтому я и живу так долго.

Он взял веревку и предложил пройти в гостиную. Кассейн не стал их связывать, просто приказал сесть на кушетку у камина. Сам подошел к камину, засунул руку в дымоход и вынул висящий там на гвозде «вальтер», который Девлин хранил на всякий непредвиденный случай.

— Чтобы у тебя не было соблазна, Лайам.

— Знает все мои маленькие секреты, — объяснил Девлин Татьяне. — Почему бы ему их не знать? Ведь мы дружим уже двадцать лет.

Голос Девлина дрожал от гнева, но в нем была и искренняя горечь. Без позволения Кассейна он взял сигарету из пачки, которая лежала на столике, и закурил.

Кассейн уселся за обеденный стол, по-прежнему держа в руке пистолет.

— Эта штучка стреляет без шума, старина. Тебе это лучше, чем кому-либо, известно. Так что — без глупостей. Никаких штучек старого доброго Девлина. Мне вовсе не хочется убивать тебя.

Кассейн тоже закурил.

— Что ж, отлично. Только такой круглый идиот, как я, не мог сложить два и два, хотя бы время от времени. Твои хозяева глубоко законспирировали тебя. Стать для прикрытия священником… Правильно ли я полагаю, что ты выбрал семинарию рядом с Бостоном только из-за того, что я преподавал там английский?

— Естественно. В те дни ты был крупной шишкой в ИРА, Лайам. Будущие преимущества нашей дружбы были совершенно очевидны для любого, но мы и на самом деле стали друзьями. От этого никуда не уйти.

— Господь благородный! — Девлин качал головой. — Кто же ты такой, Гарри? Кто ты на самом деле?

— Моего отца звали Шон Келли.

Девлин изумленно уставился на Кассейна.

— Но я же его отлично знал. Мы вместе служили в бригаде имени Линкольна Вашингтона во время гражданской войны в Испании. Постой, постой. В Мадриде он женился на русской девушке.

— Это была моя мать. Родители вернулись в Ирландию, где я и родился. Отца повесили в Англии в сороковом за участие в организации взрывов, проводимых ИРА. Я жил с матерью в Дублине до пятьдесят третьего, потом она привезла меня в Россию.

— И КГБ впился в тебя, как пиявка.

— Что-то в этом роде.

— Они нашли в нем специфические таланты, — вставила Татьяна. — Например, умение убивать.

— Нет, — спокойно ответил Кассейн. — Когда я впервые проходил тесты у психологов, Павел Черный указал на мой талант перевоплощения.

— Актер, да? — ухмыльнулся Девлин. — Ну, тогда для тебя эта работа самая подходящая.

— Не совсем. Нет аудитории, понимаешь. — Кассейн посмотрел на девушку. — Я сильно сомневаюсь, что убил больше людей, чем Лайам. Так в чем же различие между нами?

— Девлин сражался за правое дело, — страстно вступилась за Лайама Татьяна.

— Совершенно верно. Я тоже простой солдат, Таня. Я сражаюсь за мою страну — нашу страну. Если уж вас так интересует, то я вовсе не офицер КГБ. Я подполковник военной разведки, ГРУ. — Кассейн с усмешкой взглянул на Девлина. — Они продолжают повышать меня в звании…

— Но все, что вы совершили… Все эти убийства… — произнесла девушка. — Вы убивали невинных людей.

— Невинных нету в этом мире, пока живет в нем человек. Так учит нас церковь. В жизни всегда существует неравенство — жизнь несправедлива сама по себе. Мы приходим в такой мир, какой он есть на самом деле, а не каким должен быть.

— О Боже! — воскликнул Девлин. — То ты, Кухулин, талантливый террорист, то священник, изрекающий банальности. Ты хоть представляешь, кто ты на самом деле?

— Когда я священник, то я священник. От этого не уйти. Церковь первая подтвердит это, несмотря ни на что. Но другое мое «я» сражается за мою страну. За это мне не в чем оправдываться. На войне как на войне.

— Очень удобная формула. Так значит, церковь отвечает на твои вопросы или все же КГБ? И есть ли между ними разница?

— А это имеет значение?

— Черт побери, Гарри, скажи мне одно: откуда ты узнал, что мы вышли на тебя? Откуда стало известно о Татьяне? От меня? — Девлин взорвался. — Но как ты мог это узнать от меня?