Террорист-демократ

Карл искал взглядом Зигфрида Маака, чтобы получить поддержку, но тот изобразил на лице довольно двусмысленную мину. Не было никакой возможности выпутаться с честью из этой дурацкой ситуации. Молодые полицейские смотрели на него с любопытством, даже не пряча улыбок и не оставляя ему, по сути дела, никакого выбора. Со вздохом он поставил сумку с вещами, скинул с себя куртку, медленно подошел к инструктору на середину круглого борцовского мата. Быстро нагнувшись, он задрал штанину и выхватил левой рукой свой собственный кинжал, мгновенно перебросил его в правую и направил снизу на инструктора. Затем кивнул, давая знать, что готов.

В зале воцарилась тишина. Отливающая голубым специальная японская сталь в руке Карла напоминала лезвие современного хирургического инструмента. Его поза с кинжалом в правой руке и выставленной вперед левой, наклоненной приблизительно на сорок пять градусов вниз от кинжала, была столь красноречива, что зрители сразу оценили ситуацию.

Инструктор засомневался и обменялся вопросительным взглядом со своим начальником-офицером. Потом затряс головой и показал предупреждающим жестом, что продолжать отказывается.

Когда Карл, нагнувшись, убрал кинжал, подошел майор, как бы желая замять инцидент.

- Очко в вашу пользу, капитан Чарли. Предложение было действительно вряд ли уместным... - начал майор на одном дыхании, но вскоре был вынужден перевести дыхание, чтобы добавить: - ...едва ли оно отвечает задачам тренировки. Не так ли, капитан Чарли?

Конечно, он прав. И ему было неловко применять испытанный прием, который действительно выходил за рамки программы занятий полицейских, так как мог создать у них неверное представление об их собственной безопасности, а главное - привести к неприятностям во время реальной схватки. Но как сможет теперь Карл это объяснить на своем ужасном немецком, дать понять разницу между собой и ими?

- Да-а, - протянул он, сходя с мата и поднимая учебный нож. - Понимаете, вы, полицейские, должны брать бандита осторожно. Я же военный, а это другое дело. Полицейским и военным трудно вместе тренироваться - у нас разные цели.

Карл не был уверен, что все поняли его объяснение. Ситуация становилась довольно неловкой. Вдобавок он уже раскаивался, что не дал себя разоружить, сыграв роль бандита.

- В действительности, - продолжал он медленно, беря рукоятку ножа так, как у них было принято, - ведь это врага не испугает. - Карл опустил нож и стал направлять его на воображаемого противника снизу: - Врага надо всегда встречать вот так.

В это время инструктор знаком показал, что хочет взять нож, и Карл, предварительно попробовав лезвие, перекинул ему оружие. Ясно, что это абсолютно неопасное учебное оружие. Но тут вдруг инструктор снова решительно принял боевую позу. И Карл, оказавшись в безвыходном положении, кивнул ему, что готов.

Инструктор глубоко втянул в себя воздух и стал приближаться к Карлу с застывшей улыбкой. Теперь Карл внимательно следил за противником, чтобы уловить момент, когда будет нанесен удар, поскольку он тысячу раз убеждался, что удар ножом может действительно быть моментальным. Как всегда в боевой схватке, Карл почувствовал как бы электрические импульсы в позвоночнике... Он действовал автоматически, как бы на "автопилоте", не испытывая ни особого возбуждения, ни злобы или страха.

Когда в глазах противника промелькнула решимость, он мгновенно, одним движением выставил вперед обе руки, чтобы встретить удар как можно раньше. Он захватил и сжал запястье правой руки инструктора и предплечье левой, выставив одновременно вперед правое колено, направленное в диафрагму противника. Затем круговым движением поднял обе руки и всем корпусом подался назад.

Противник тут же потерял равновесие, его рука с ножом, заломленная назад, вывернулась, и он, внезапно почувствовав острую боль, выронил нож, который Карл был уже готов поднять. Однако за мгновение до того, как оба упали на мат, Карл, вернее его "автопилот", выхватил свой кинжал и приставил его к горлу противника, прямо к сонной артерии. На шее инструктора тут же появилась красная полоса.

На цветной кинопленке это выглядело бы эффектно, но здесь, в зале, на тренировке, все было неуместно и непонятно. Полицейские из Желтой и Голубой групп позже часто вспоминали красную полоску на шее инструктора. По идее, он должен был умереть еще до того, как упал на мат.

- Как я уже сказал, - продолжал Карл, поднявшись и снимая себя с "автопилота", - я военный, а не полицейский. И вместе мы вот так тренироваться не можем.

Он вернул нож шокированному инструктору, учтиво поклонился собравшимся и сказал своим сопровождающим, что хочет уйти. По всему чувствовалось, что это было весьма уместное желание.

Добродушный майор стал менее добродушным. Насупившись, он провел своих гостей через экспедицию, где вынул бланк индивидуального расписания занятий и стал подстраивать его под недельный визит Карла в качестве посетителя школы в Сент-Августине.