Террорист-демократ

И люди, захватившие дома, позволили себя купить? И каждый "оккупант" теперь настроен миролюбиво по отношению к государству? Ну да, социал-демократов можно понять: любой ценой они хотят сдержать полицейских, чтобы не нарушить свой собственный мир с "революционерами", которых они, по сути дела, купили за сто марок. Все это было важно для самого Карла. Вначале он расстроился, что оказался в районе, который притягивает к себе полицейских, и думал, что ему наверняка придется вскоре отсюда бежать. Как он и ожидал, тут последовал вопрос, а почему он, собственно, не хочет иметь дело с полицией. Карл ухмыльнулся и стал сочинять, говоря, что в свое время он "нанес ущерб" полицейскому и теперь предпочитает с ними больше не сталкиваться. Он хочет просто исчезнуть с их горизонта здесь, в Германии. А то ведь за это можно схлопотать не один год, не так ли? Но дальше он распространяться не стал, сменив тему беседы, ибо большинство сидящих вокруг производили впечатление весьма темных личностей и уж, во всяком случае, не были похожи на "товарищей".

Девушка с "конским хвостом" ответила спокойно и назидательно: даже если нельзя ожидать, что люмпен-пролетариат будет играть ведущую роль в борьбе, все же объективные условия для формирования самого люмпен-пролетариата в последние десятилетия, особенно в Германии, изменились таким образом, что люмпенов нужно причислить к тем слоям народа, у которых вполне может развиться революционное сознание.

Это было превосходно. Прямое попадание. Карл испытывал какое-то озорное веселье, как будто он снова школьник, играет в "морской бой" и ему с первого раза удалось потопить линкор. Пусть в искаженном виде, но девушке, похоже, не чужд ленинизм.

Отвечая ей, Карл уверенно опирался на традиционные ленинские догмы, с которыми она полемизировала, но не очень решительно. Люмпен-пролетариат реакционен, и от него нельзя ждать проявления каких-либо классовых чувств и классовой солидарности. И если толкнуть его на революционную борьбу, есть риск, что в движении быстро появятся фашистские элементы, освободиться от которых будет не так-то просто.

Девушка и ее молодой человек схватились друг с другом, и дискуссия возобновилась. Карл дал им выговориться и снова вступил в спор: перед ними предстал швед, ортодоксальный марксист-ленинец. Взамен он получил представление о своих собеседниках, которое не мог даже точно определить: что-то вроде студентов-троцкистов 70-х годов, когда они почти все были революционерами, прежде чем стать социал-демократами и получить приличные должности в различных министерствах.

Карл прервал спор уже после второго стакана пива, извинился и объяснил, что не хочет больше пить, поскольку завтра у него важные дела. Но они, возможно, увидятся снова, это действительно здорово - встретить человека, по крайней мере, в этом квартале, с которым можно поговорить на такие темы. Затем он положил сотенную банкноту, сказав, что платит за всех, и махнул рукой, как бы предупреждая слабые возражения, - дескать, это своего рода прогрессивное выравнивание доходов, в пику социал-демократам, которые такими суммами гасят революционное насилие. Сказав это, он вышел, обошел квартал кругом и поднялся в свою холодную комнату с дурным запахом и красной лампой у кровати. Завтра, помимо всех дел, нужно не забыть купить новую лампу.

* * *

Прежде чем пойти за машиной, он снова изучил свою записную книжку. Карл не хотел, чтобы после него оставались ненужные бумаги с его собственноручными записями, поэтому все детали старался всегда держать в голове. Сторож гаража, казалось, никак не отреагировал на опрятного молодого человека в темно-синем "Мерседесе-190" с легкой вмятиной. Он походил на обычного щеголя.

Карл нашел выезд на магистраль Киль-Эльмсхорн без осложнений, и ему потребовалось меньше четверти часа, чтобы добраться до Эйдельштадта, где все выглядело так, как он и представлял себе по фотографиям.

Это был последний четверг перед Рождеством. По четвергам Дойче банк в Эйдельштадте после обеда открыт с 14.30 до 17.00. Сейчас часы показывали 16.17. Оставалось три минуты до ограбления.

В ста пятидесяти метрах от главного входа в банк, на Кильштрассе, по которой проходил путь отступления, стоят два белых трехэтажных деревянных дома со свободной для парковки грунтовой дорожкой между ними. В, одном доме находилась автошкола Дёбница. Вокруг постоянно ездили учебные машины, сновали ученики, которых часто подвозили родители.

Карл припарковал машину в тени; с одной стороны была живая изгородь, а с другой - черно-желтый рекламный щит автошколы. Он надел голубой комбинезон, заранее оставил ключ в замке зажигания, но решил запереть машину.

Поднимаясь по улице к красному кирпичному дому, в котором находился банк, Карл почувствовал, что начинает нервничать. Окна в банке из затемненного стекла, так что нельзя было увидеть ни того, что творится снаружи, ни того, что внутри. Это было идеально. Еще одна деталь, делавшая банк прекрасной целью для ограбления, - вход в него шел через маленький вестибюль, где также были непрозрачные стекла.