Террористы и охранка

От издательства. В только что вышедшей в издании "Красной Нови" книге "Записки социал-демократа" недавно умершего лидера меньшевиков Ю. Мартова, последний рассказывает: "Ирония судьбы захотела, чтобы через 21 год меня пригласили арбитром в третейский суд, который должен был в Париже разбирать дело между этим самым Стародворскнм и Бурцевым, обличавшим его в подаче из Шлиссельбургской крепости покаянного письма с оттенком доноса. Герой моих детских романтических грез предстал передо мной в виде весьма прозаическом, напоминающим, скорее, дельца, чем общественного деятеля, и, во всяком случае, не сохранявшим облик революционного борца. Увидел, я тогда впервые и Г. А. Лопатина, выступившего формально в роли свидетеля, фактически - в ранге обвинителя. За недоказанностью обвинения суд признал факт предательства Стародворского неустановленным, а к приемам, которыми Бурцев старался выполнить недостававший у него документальный материал против Стародворского, отнесся я неодобрительно. С облегченным сердцем я писал этот приговор, мне было бы больно собственными руками грязнить образ, с которым в детские годы сроднились романтические переживания. Увы! Через 10 лет сухая проза архивов, развороченных новой революцией, принесла неопровержимые доказательства того, что мой - тогда уже покойный "подсудимый" - на деле не только совершил то, в чем обвинял его Бурцев, но и превратился после Шлиссельбурга в оплаченного агента".

его поимку. Исполнительный комитет партии "Народная Воля" ответил прокламацией, в которой извещалось, что всякого, кто будет способствовать аресту Дегаева, постигнет судьба Судейкина.

Дегаев сам понял, что его песенка спета, и исчез навсегда из России. Были слухи, что он переселился в Америку, оттуда в Австралию, где недавно умер. В печати появились беглые заметки о его смерти и даже извещалось о скором напечатании его воспоминаний, в которых якобы собраны данные, доказывающие, что он всегда служил делу революции, даже тогда, когда верно и с усердием выполнял предписания Судейкина.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ТРЕД-ЮНИОНИЗМ ЗУБАТОВ

Два других крупных предшественника Азефа, Зубатов и Гапон, представляют гораздо меньше сходства с великим провокатором.

Со времени Дегаева обстоятельства сильно изменились, но полицейские приемы остались почти те же самые, старые, испытанные, освященные полицейской традицией.

Агентам-провокаторам приходится действовать теперь не в одном только подполье, не в одних только заговорщицких организациях и, как прежде, устраивать и проваливать покушения; их арена расширилась-они пытаются использовать в своих целях массовое движение рабочих, направлять его по ложному пути или же искусно провоцированными несвоевременными выступлениями искажать его смысл и подрывать его силу и истинное значение.

Начальник охранного отделения в Москве Сергей Зубатов был в молодости либералом. Его отношения к революционерам носили уже тогда загадочный характер. Оказавшись во главе Московской охранки, умный, начитанный Зубатов не мог не обратить свое внимание на быстро растущее рабочее движение и на первые появившиеся тогда, в 90-х годах, социал-демократические организации. Но вместо того чтобы грубо раздавить это движение, он решил - ему не первому пришла в голову эта несчастная мысль - его легализировать, то есть ввести его в законное русло и тем обезвредить для царского строя. Он надеялся, что рядом экономических уступок и некоторым улучшением их материального положения ему удастся отвлечь рабочих от участия в социалистическом движении. Его кипучая деятельность, одобряемая и покровительствуемая самим великим князем Сергеем Александровичем, проявлялась не только в одной Москве; она распространялась на много других крупных промышленных центров и была направлена, между прочим, и против самой крепкой социал-демократической организации - еврейского "Бунда".

В сетях Зубатова запутался не один десяток молодых революционеров, которые, несмотря на неоднократные предостережения центрального комитета Бунда, начали основывать по совету пресловутого охранного синдиката "независимые" и противосоциалистические еврейские организации.

Зубатов ввел новые методы развращения и расстройства революционных рядов. Он действовал исключительно "убеждением". Наметив себе какую-нибудь очередную жертву, в тюрьме или на свободе, он очень осторожно приступал к своему делу, заводил бесконечные разговоры о социализме и политической борьбе, доказывал слабости тогдашних направлений и преимущества открытой легальной борьбы на чисто экономической почве. Поколебавшиеся революционеры по молчаливому соглашению выпускались на свободу; тем же, кому грозила тюрьма, вскользь давали понять, что прошлые грехи их забыты и сданы в архив. Зубатов обладал к тому же известным "психологическим" чутьем, положительным знанием людей и уменьем пользоваться их слабостями. Он почти всегда бил наверняка. Деятельность Зубатова имела неожиданный финал.