Террористы и охранка

Не догадываясь о настоящих побуждениях Бакая, оба они сообщили ему под большим секретом, что начальник охраны Кременицкий1 из мести за какую-то личную обиду, причиненную ему начальником, выдал двух очень ценных для правительства "сотрудников", открыв их имена социалистам-революционерам. Это были провокаторы Татаров и Виноградов. Осведомители Бакая прибавили, что Виноградов-псевдоним и что настоящее его имя не может быть названо, так как, несмотря на предупреждение, он не был разоблачен и продолжает работать в партии с.-р. и в охране.

Донос на Татарова и "Виноградова" был сделан при крайне таинственной обстановке. В августе (25) 1905 г. неизвестная дама, тщательно скрывавшая свои черты под густой вуалью, явилась к одному известному социалисту-революционеру2 и передала ему письмо. В этом письме в очень определенных выражениях были сформулированы обвинения против двух влиятельных членов партии, служивших в департаменте полиции3.

Этот рассказ ошеломил Бурцева. Несколько членов партии с.-р., к которым он обращался за справками, подтвердили верность этого сообщения, прибавив, что Татаров был казнен после следствия, вызванного анонимным письмом.

Мысль об Азефе продолжала мучительно преследовать В. Л. Бурцева. В то же время он усиленно старался открыть настоящую личность Раскина-Виноградова, о крайне вредной деятельности которого ему приходилось постоянно слышать. Он точно предчувствовал в нем "своего великого провокатора".

Бакай рассказал ему, что за два года до того (в 1904 г.), когда он еще служил в варшавской охранке, в столицу Польши приехал "самый большой провокатор России - Раскин". После свидания с одним железнодорожным служащим, принадлежавшим к партии социалистов-революционеров, таинственный Раскин уехал назад. Во время его пребывания целая свора сыщиков, с известным охранником Медниковым во главе, всюду следовала за ним по пятам, охраняя его от всяких случайностей. Проживавший в это время в Варшаве общепризнанный учитель и вдохновитель тайного сыска, всемогущий Рачковский-находившийся временно не у дел и в немилости, мы позже скажем почему,-каждый день наведывался обо всем, что делал Раскин. Все это показывало, что Раскин был очень важным лицом в охранном отделении и в революционном мире.

Бурцев стал тогда наводить справки, не был ли Азеф в эту эпоху в Варшаве и не он ли встречался там с железнодорожным служащим.

С глубоким волнением он узнал, что глава "боевой организации" действительно приезжал в этих числах в Варшаву и встречался там с вышеназванным революционером.

Некоторое время спустя до его сведения дошло, что анонимное письмо, обвинявшее и погубившее Татарова, набрасывало также тень и на репутацию Азефа. Потом он узнал, что Азеф был назван полным именем в этом доносе наряду с Татаровым.

1 В действительности автором был не Кременицкий, а Л. Меньщиков.

2 Ростковскому.

3 По странной игре случая первым об этом письме узнал... Азеф. Вот при каких обстоятельствах Р., получивший анонимку, не знал ни Татарова, ни фамилии Азефа. Последнего он знал под партийной кличкой "Иван Николаевич". Когда т. Р. сидел, как оглушенный, над этим письмом, к нему заходил сам Азеф. Зная его как члена ЦК, т. Р. подает ему письмо, Азеф прочитал и вернул. Тов. Р. спрашивает, знает ли он, о ком в письме идет речь. - Да, знаю. Т.- это Татаров. А... Азиев... Азеф - это я. Повернулся и ушел (см.: Знамя Труда. No 31-32. С. 11).

Но центральный комитет партии социалистов-революционеров не придал никакого значения этому обвинению.

Он, наоборот, был убежден, что все это происки тайной полиции и Рачковского, уже пытавшихся погубить в их глазах "великого террориста" и которые на этот раз не остановились для достижения своей цели даже перед таким героическим средством, как выдача крупного провокатора Татарова.

По мере того как Бурцев расширял круг своих поисков (в 1907 г.), прибавлялись новые факты, которые все более и более усиливали внутреннее его убеждение относительно Азефа. Так, он узнал, что министерству внутренних дел было известно присутствие Гершуни и Екатерины Брешковской на втором тайном съезде партии с.-р. в Тамерфорсе (Финляндия), тогда как сами делегаты еще об этом не знали. Резолюции съезда докладывались Столыпину чуть ли не сейчас же после их вотирования...

С другой стороны, невозможно было закрыть глаза на тот факт, что покушения, организованные мелкими независимыми группами, удавались довольно часто, тогда как все террористические предприятия центральных организаций неминуемо проваливались.

Бакай к этому времени узнал, что покушение против генерала Трепова провалилось благодаря донесениям Виноградова, который сам же его организовал и сам же предал всех его участников. В читавшемся во время суда обвинительном акте имя Виноградова, правда, не упоминалось, но там все же была речь о "тайном сотруднике", который руководил розысками полиции.