Терроризм от Кавказа до Сирии

…Шел седьмой час боя. Отряд «росичей» редел с каждой новой атакой боевиков. Они вымотаны до предела. Усталость, злость от понесенных потерь, матюги в адрес начальства, нескончаемый огонь противника, кровь и стоны раненых товарищей – все смешалось в горячке боя. «На автомате» включались движения, мысли и эмоции. Но и этот автоматизм уже начинал давать сбой.

Игорь Чекулаев продолжает свой рассказ:

– Я начал обкалывать промедолом одного солдатика. И чувствую, что воткнул иголку ему в ногу, а само лекарство не идет. Ты впопыхах забываешь делать правильные действия. А там надо скрутить иглу, надколоть ее, другой поворот. А ты этого не сделал. Говоришь бойцу: «Все, я тебя уколол». И боец психологически получает этот наркотик. Ему вроде бы хорошо, но на самом деле ты укол не сделал.

Это только позже станет понятно, насколько четко боевики пристреляли местность. Вся оборона Лысой горы была продумана до мелочей. Лежки снайперов, пулеметные гнезда, позиции минометов – все это было направлено на то, чтобы причинить максимальный урон наступавшим.

Продолжает еще один из бойцов, Сергей Мищенко:

– Откатываемся на 10 метров вниз, там 10–15 метров вниз, раз, откатились там. И они опять же по нас, по нашим боевым порядкам. То есть кто-то корректировал огонь с их стороны, и опять же вот, мы лежим, между нами мины – шлеп, шлеп, шлеп, шлеп. И вот так вот они нас гнали этими минами до самой кромки леса, вот внизу, практически до самых БТР.

Как добрались до этих самых БТР, и не помнят. Мешкать было нельзя. Раненых закинули внутрь «коробочки», сами запрыгнули на броню. И рванули к своим. Выходить решили через Бамут – так короче. «Росичи» не знали: операция основных сил не удалась, бригада отошла и в селе снова хозяйничали бандиты. На полном ходу «росичи» выскочили прямо на группу мирно беседовавших боевиков.

«Вдруг вижу – боевик стреляет из гранатомета, – говорит Владимир Шпингис, – и я понимаю, что сейчас в БТР в любом случае попадет, потому что там грех не попасть, в упор, вот. Закрываешь глаза, и понимаешь: сейчас удар, толчок, пламя и мне ничего вот… Вот закрываешь глаза и думаешь… проходит там, сколько, ну три секунды, понимаешь какую-то там… есть как вот железный скрежет, звук, и все. Открываешь – торчит граната. А вот, думаешь, вот сейчас она сработает, еще не время, но она так и не сработала».

БТР пролетел на полном ходу и устремился к своим. Первым к нему со всех ног бросился Сергей Мудрецов. Из радиопереговоров он слышал, что друг детства Володя Шпингис погиб. Но Сергей до последнего надеялся увидеть Володьку живым.

«Я подбежал к ним и стоял просто, ну глазами смотрел, – начал свой рассказ Сергей Мудрецов. – Начали разгружать ну убитых, раненых. Я его искал, бегал. Ну, когда увидел уже, да, что ну БТР первой группы подъехал, и он с него вот спрыгнул, я просто стоял и плакал. Он тоже подошел ко мне, зареванный…»

То, что в броне торчал неразорвавшийся заряд, в пылу как-то не заметили. Горячка и суматоха боя пройдут чуть позже, а пока, не веря, что остались живы, спецназовцы путаются в мыслях. Нервы на пределе.

«Когда уже довезли там, там уже все были без сознания практически, – сдерживая слезы, рассказывает Алексей Урсул. – Говорят: «Фамилии?», а я помню, что там Старый был, Зоза, еще кто-то… Трамвай, Конь – ну это позывной Зозули… Ну, трудно было что-то внятное произнести…»

Алексея вернул к действительности водитель. Он обежал свой БТР и начал, отчаянно жестикулируя, что-то говорить командиру.

– Да там торчат какие-то фигни, – говорит. Ну, когда просмотрели там, эти, выстрелы с гранатометов. То есть они стреляли настолько близко, что выстрел не становился на боевой взвод, то есть, он, летела струя, то есть, он, как болванка, бил, пробивал, потому что один в ящике застрял, один в выхлопной. И… Ну, покричали: «Саперы есть?» – ну, саперов не оказалось, ну, сами подошли, повытаскивали, сложили, – вспоминает Алексей Урсул.

…Это был черный день у выживших «росичей». Там, наверху, на Лысой горе, остались лежать тела восьми погибших товарищей.

Только вечером, когда все собрались в расположении отряда, они поняли всю степень трагедии. Андрей Холод потерял в том бою друга и земляка. С Виталькой Цымановским они дружили семьями…

Вспоминает Андрей Холод, в 1995 г. капитан, командир группы отряда «Росич» ВВ МВД России:

– Как так? Вот, мы только сегодня с ним сидели за столом, как семье – что я Ольге скажу, что я скажу, что я скажу Сереге, ну, сыну его, да?

…А за несколько сотен километров на базе «росичей» в Новочеркасске шла мирная жизнь. В то время, как истекающий кровью капитан Цымановский дрался с бандитам, его жена Ольга по обыкновению привела сынишку Сергея из детского сада домой. Хлопотала на кухне, когда неожиданно раздался звонок в дверь.