Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку

Вскоре я от комбата получил задачу с группой солдат переместиться на левый фланг, вывести из-под огня и сосредоточить в безопасном месте взвод связи и гранатометный взвод, в которых не было командиров взводов, что я и сделал. Хотелось бы отметить мужество замкомвзвода сержанта Рудницкого, который в то время исполнял обязанности командира взвода. Этот парень настолько проникся ответственностью, что, получив ранение в ногу, не перестал управлять своим подразделением до полного выполнения задачи. В том бою все показали себя на высоте, паники практически не было, каждый на своем месте выполнял свои обязанности. И хотя, к счастью, команды на переход в атаку так и не последовало, все мы чувствовали себя победителями, и прежде всего над собой, над своим страхом. Но, к большому сожалению, мы понесли первые безвозвратные потери, и это был офицер. А может, это и показательно, ведь недаром тогда и впоследствии нам верили солдаты, а мы верили в них.

Сергей Булавинцев:

– Сержант Рудницкий, исполнявший обязанности командира взвода, лежал и вел огонь до последнего, раненный в руку и ногу, пока не отполз из-под огня его последний боец, и только тогда сам начал отходить.

Роман Кузьмин, оператор-наводчик БМП-2, гвардии рядовой:

– Первый бой – был и страх, и гордость, тем более это была мечта детства – воевать: ведь у меня дед воевал, старший двоюродный брат в первую кампанию и два дяди-прапорщики.

Постреляли тогда немало… По специальности подготовка у меня была средняя, многому научился уже в Чечне.

«Сразу не поняли, что случилось…»

Сарсембай Ильяшев, запасной механик-водитель БМП 5-й мотострелковой роты, гвардии рядовой:

– Первое боевое крещение… Помню, что ехали колонной по горам. Первой шла разведмашина БМП, «чехи» ее подорвали. Потом узнали, что механик-водитель, парень 19 лет, сгорел. Наша БМП ехала в середине колонны, мы сразу не поняли, что случилось, колонна встала. Как раз напротив нашей машины росла рябина. Мы, не слезая с БМП, начали есть ягоды, и тут командир отделения Костя Константинов крикнул: «К бою!» Я спрыгнул с БМП в траву, залег, хотел поднять голову, но не решился: пули свистели как будто над головой. Потом мы с ребятами забежали за БМП, спрятались и наблюдали, откуда по нам стреляют.

Помню, что наш лейтенант крикнул, чтобы мы отошли от БМП, а то снаряд мог попасть в машину, и нас бы контузило или зацепило.

Я был механиком в запасе, а механик моего отделения Женя Иванов из Омской области оставался в машине, ждал команды. Его наводчик выпрыгнул с автоматом из БМП в траву. Командир отделения Константинов крикнул наводчику, чтобы он вернулся в машину. Наводчик залез в БМП. Мы отошли на соседнюю гору и окопались. Два дня сидели на позициях. Механик и наводчик на БМП спускались на маленький холмик, стреляли, а когда они отстрелялись, уезжали, другая БМП на это место подъезжала. Мы, пехота, ни разу не выстрелили. Видел, как вертолеты долбили «чехов»…

«Как было задумано, не получилось…»

Виталий Заврайский, командир 4-й мотострелковой роты:

– Рубежное… Этот населенный пункт и был моей задачей. С утра нам, командирам рот, была уточнена боевая задача. Суть ее была следующая: моя пехота выдвигается пешком в боевом порядке под командованием командиров взводов и закрепляется на окраине населенного пункта вдоль небольшой речки. Я же в свою очередь осуществляю выдвижение на технике. При подходе к населенному пункту разворачиваю технику в боевую линию и закрепляюсь там же на окраине между двух курганов. Но, как было задумано, не получилось. Пехота закрепилась на указанном рубеже, я же, в свою очередь, при подходе к селу обнаружил, что оттуда поспешно выезжают легковые и грузовые машины с непонятными людьми. В этот же момент в мою связь вклинились боевики и… в эфире заиграл рояль, раздался детский плач. О подходе к населенному пункту я доложил комбату по связи. Он приказал мне развернуться и уходить на свое место по ранее утвержденному плану.