Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку

Поели, покурили, и – за лопаты. Приказ по группировке Шаманова: зарыться в землю. Грунт тяжелый. На штык лопаты – земля, а дальше – бутовый камень: крепко спрессованный песок, без лома его не взять. Бойцы работают и не ропщут. Они уже понюхали пороху и знают, что от того, как сегодня они врастут в землю, завтра будет зависеть их жизнь.

Лейтенант показывает трофей: огромный нож с наборной инкрустированной рукояткой.

– Такими они нам глотки резать собирались. А мы их самих в клочья порвали.

Внизу, в селении Зибер-Юрт, на крыше двухэтажного дома полощется российский флаг. Вчера туда поехал и повесил его командир батальона капитан Сергей Булавинцев. Село еще не зачистили Внутренние войска, но оставшиеся боевики флаг не трогают, боятся.

По всей видимости, основная масса российских войск скоро форсирует Терек и подойдет с севера сюда, к Терскому хребту и окраинам Грозного.

На ржавом боку прострелянного нефтяного бака «автограф» чеченца: «Умаров Айнди – боевик с пеленок».

Чумазый пехотинец, высунув от напряжения язык, камнем дописывает: «Обкаканный».

У бойцов – шальные глаза победителей. Они верят в себя, верят в своих командиров и верят в генерала Шаманова. «Где Шаман, там победа!» – говорят они. Наверное, после Жукова в нашей армии не было имени, которое войска поднимали бы на свои знамена. До Жукова были Суворов, Кутузов, Скобелев. Теперь есть Шаманов.

Шаманов ходит по ставке в синем спортивном костюме. Генерал до сих пор не выспался после 20-дневных непрерывных наступательных боев. Шаманов зол: под Бамутом боевики обстреляли наш вертолет. 20 пробоин, один из солдат на борту ранен.

– Все еще впереди, – говорит генерал.

Александр ХОХЛОВ. «Трибуна», 19 октября 1999 г.

Из Журнала боевых действий:

21 октября. Прибыли контрактники.

«Все мы были с боевым опытом…»

Дмитрий Робин, снайпер разведроты, рядовой:

– В 245-й полк попал осенью 1999 года. Нас тогда в 3-ю мотострелковую, или, как ее обычно называли, – Сормовскую дивизию, прибыли из Твери человек сорок. Парни были отовсюду.

Дня три жили обычной жизнью, дружно, очень весело, потом подписали контракты, но и кто-то уехал домой. Затем нас с Нижнего Новгорода самолетами в Моздок перекинули, там колоннами по полкам развезли.

245-й по Терскому хребту шел, в полку нас раскидали по подразделениям. Меня тогда во взвод АГС взяли, но я настойчиво просился в разведку, и меня взяли. Нас, тверских, тогда человек пять в разведроту взяли. Со мной были Игорь Дружинин, пулеметчик, из Бежецка, Валерик (Бакс) из Торопца, Вован Ткаченко, механик-водитель, из Твери, Славик Заверткин из Кашина. Володя Ткаченко был в 245-м в первую кампанию, лично подполковника Васильева знал. Он, когда Васильев погиб, ездил его хоронить. Все мы были с боевым опытом.

Привезли, помню, в полк, в разведроту, а там парни за несколько часов до нас потери понесли. Ротный тогда в разведке погиб, парней с машинами пожгли, раненые были. Меня тогда оператором-наводчиком поставили на БРМ, затем пулеметчиком некоторое время был, потом послали на курсы снайперов во Владикавказ, тогда говорили, что снайперская война будет. Прошел курсы, вернулся в разведроту. Ротой командовал старший лейтенант Алексей Катунькин.

«Что теперь сопли пускать…»