Терское казачество

Около 1550 года Турецкий Султан пишет ногайским князьям: «В наших бусурманских книгах пишется, что русского Царя Ивана лета пришли; рука его над бусурманами высока; уже мне от него обиды великие; поле все и реки от меня поотнимал. Дон у меня отнял, в Азове поотнимал всю волю: казаки его с Азова оброк берут, воды из Дону пить не дадут. А Крымскому царю также обиду делают великую: Перекоп воевали. Русские же казаки Астрахань взяли, оба берега Волги отняли и ваши улусы воюют. Как вы за это стоять не умеете. Казань теперь как воюют!.. А в Казани же наша вера бусурманская. И все мы, бусурмане, сговорились: станем от Русского Царя борониться заодно».

Однако, все эти «бусурманские сговоры» ни к чему не приводили. Не помогали и вечные жалобы Царю Московскому, сопровождавшиеся просьбой свести казаков с Дона и с Терека. Не надеялись бусурманы ни на быстроходные корабли свои, ни на лучшее вооружение, ни на сильные крепости. Князья и мурзы крымские говорят хану: «Если придет много людей на судах, то города их не остановят. Ведь казак – собака: когда и на кораблях приходят на них турецкие стрельцы, то они и тут их побивают и корабли берут».

Оно и понятно. В бою не жалели казаки своих голов, но зато потоками лилась бусурманская кровь. И только благодаря невероятной храбрости казаков, их бесшабашной удали, создалась та слава казачья, которая заставляла врага дрожать уже при одном только имени казака. Казаки пришли – значит все погибло! Спасайся, кто может, а о сопротивлении нечего и думать… Нечего и на милость рассчитывать. Кафа, Козлов, Очаков, Синоп, Трапезонд, даже сам Царь-град, вечно трепетали под угрозой казачьих набегов.

Совершали казаки и сухим путем блестящие походы в глубину бусурманского края. Особенно успешен был поход гетмана Богдана и есаула Нечая в 1576–1578 годах, когда казачья армия победоносно прошла сухим путем вокруг всего Черного моря. Послав есаула Нечая на лодках с 5000 запорожцев, гетман Богдан с остальным войском двинулся прямо на Крым. Разгоняя встречные передовые татарские отряды, он уже приближался к Перекопу, когда навстречу казакам выступил хан Давлет-Гирей со всеми крымскими силами. Произошло жестокое кровопролитное сражение. Более часа шла орудийная пальба. Татары пустили в дело свой резерв – панцирных всадников, но истощив все усилия, ничего не достигли. Казаки, ободренные неудачей противника, с новой решимостью ударили на врага, потеснили его и обратили в бегство. Разгромив крымцев, перебив и перетопив в морском заливе целые тысячи врагов, казаки подступили к стенам Перекопа. Конница обошла Перекопские валы и рвы по воде с фланга, ударила в тыл защитникам. Перекоп был взят: гарнизон, упорно сопротивлявшийся, вырезан, укрепления разрушены, а город предан пламени.

От Перекопа гетман поспешил против Кафы, которую уже обложил с моря Нечай. Недолго продержалась Кафа, – решительным приступом казаки овладели городом, не ожидавшим опасности с суши. Из Кафы казаки пошли на Бахчисарай и Козлов, куда двинулся морем и Нечай. Видя неминуемую гибель, хан попросил мира. Гетман не стал бить лежачих: освободив всех христиан, томившихся в крымской неволе, он с богатой добычей вернулся в Малороссию, чтобы на следующий год с новыми силами нанести удар уже самому оплоту мусульманства – Турции.

Отправив Нечая опять морем с 3000 запорожцев, гетман Богдан с сухопутным конным и пешим войском прошел Крымские и Донские степи, переправился через Кубань в земли черкесов, признававших над собою главенство Турции, и предал огню и мечу все черноморское побережье. Нечай деятельно содействовал с моря успеху сухопутной армии. Все сокрушая и опустошая на своем пути, казаки прошли Кавказ, разграбили цветущие поселения в окрестностях Трапезузда и Синопа и по всему побережью Анатолии до самого Константинополя. Казаки все-таки не решились штурмовать столицу мусульманского мира и, ограничившись опустошением ее окрестностей, прошли далее через Европейскую Турцию, радушно встречаемые единоверными и единоплеменными болгарами. Уничтожая на всем пути турок, захватывая их крепости и города, казачье войско со славой и несметной добычей возвратилось к родным очагам.

И такой блестящий поход совершили казаки в то время, когда вся Европа трепетала пред грозой непобедимого турецкого оружия. Уж одного этого подвига было бы достаточно, чтобы обессмертить казачью славу в памяти потомства, даже если бы казаки не совершали всех остальных своих бесчисленных и беспрерывных набегов.

Ежегодно, не сухим путем, так морем, ходили казаки, то побуждаемые «нуждою великою, голодом и холодом» зипунов добыть, то достать «языка» (пленного) «для подлинного ведомства и прямых вестей», а то и просто ратному делу поучиться, «пороху понюхать». И теперь еще среди казаков держится пословица: «Какая ж кума, коль у кума не была, – какой же казак, коль пороху не нюхал».