Терское казачество

С такой богатырской миссией князь Бекович-Черкасский шел шесть недель по голодной и безводной степи, сделал до тысячи четырехсот верст и ценой невообразимых лишений достиг, наконец, озер, образуемых плотинами Аму-Дарьи. До этого места только киргизы и туркмены сделали на русских два больших нападения. Но едва русский отряд остановился на берегу Аму-Дарьи для короткого отдыха, как сам хивинский хан Шир-Гази появился перед ним с многолюдной ратью, конной и пешей, и начал биться «пищальным и лучным боем», продолжавшимся три дня. Казаков за окопами было побито не больше десяти человек, а нападавших хищников с киргизами и туркменами полегло больше тысячи. На четвертый день хан вступил в мирные переговоры и клялся на коране, чтобы против русских не поднимать оружие и быть во всем им послушным. Но едва Бекович, поверивший этой клятве, принял предложение хана посетить Хиву и разделить весь отряд на несколько частей для лучшего продовольствия, как вероломные хивинцы предательски напали на русских и по частям истребили отряд до последнего человека. Сам Бекович-Черкасский погиб мучительной смертью: с него сняли кожу и, сделав из нее чучело, выставили на позор над городскими воротами.

Пятьсот отборных Гребенских бойцов и большая часть Терских казаков погибли тогда в руках полудиких варваров, или под ударом предательского ножа, или в цепях тяжкого рабства. Сотни семей осиротели на Тереке, и памятником этого остаются в Гребенских городках до сих пор своеобразные фамилии, данные оставшимся при вдовах мальчикам по именам их отцов: Семенкин, Федюшкин, и тому подобное. Осенью того же 1717 года четверо случайно ушедших пленных: яицкий казак Емельянов, татарин Алтын, гребенской казак Белотелкин и вожак похода туркмен Ходажа-Нефес – перед сенатом и в присутствии самого Царя передали, что видели и знали о несчастном конце индейского похода. Еще известны два станичника, которым, и то уже чрез многие годы, тоже удалось вернуться на родину. То были: Червленого городка казак Иван Демушкин и Щедринского городка – Петр Стрелков. (Последнего до самой смерти звали «хивинцем» и это прозвище унаследовали и его дети.) Оба они, переходя от одного бусурманского хозяина к другому путем продажи, попали наконец в Персию, откуда и выбежали уже в старости.

Вот как рассказывал об этом несчастном походе Демушкин.