Терской Фронт

   Как показало время — идея эта, действительно, была далеко не самой удачной из всех, что мне приходили в голову. Инструктора из Краснодара гоняли офицеров ДШБ, и нас с Толей, за компанию, до седьмого пота. Работали они, конечно, красиво. Вроде — почти все то же самое, чему меня учили в армии и ОМОНе... Но какая слаженность действий! Какая скорость исполнения! Какая техника!!! Казалось, парни не делали ни одного лишнего движения, обстановку вокруг они не просто контролировали, они ее чувствовали. Одним словом, как бы я ни старался, но до их уровня мне подниматься еще очень долго. В общем, не вышло у нас с Толей перенять передовой спецназовский опыт. Курсант "спекся" на четвертый день — просто сказал мне после вечерней тренировки:

   — Прости, командир, но я не тяну. Еще одна тренировка вечером, и я просто не смогу встать на утреннюю. Так что, я — пас.

   Сам я протянул десять дней, но, в конце концов, понял, что чувствую то же самое, что и напарник. Еще одно занятие с "Вымпелом", и я просто физически не смогу встать утром на тренировку с ОРСН.

   После окончания занятия подошел к Андрею, извинился, и сказал, что больше к ним приходить не буду, мол, сил больше нет. Тот только рассмеялся в ответ:

   — Миша, я, между прочим, на вас обоих у Григорьева ящик коньяку выиграл. Тот сказал, что мальчишка твой не выдержит и пары дней, а ты — сломаешься через неделю. Так что, даже не комплексуй! Уровень у вас двоих — более чем приличный. С нашим, конечно, не сравнить, так мы сколько лет тренируемся...

   — Тогда вот что мне скажи, — глядя прямо ему в глаза, спрашиваю я. — Почему вы только тренируетесь? Весь ЦСН ваш, в полном составе, ДШБ этот местный... И ведь он не единственный, так? Почему на Терском Фронте гибнут сопливые мальчишки, по сравнению с которыми я — просто машина для убийства? А вы, способные меня сломать пополам чуть ли не двумя пальцами, прошедшие Крым, Украину, Дагестан... Где вы там еще повоевать успели?! Почему вы тут, в тылу?! Почему?!!!

   Он долго молчит. Желваки зло гуляют под кожей. Потом твердо глядит на меня и отвечает:

   — Запомни, лейтенант, я тебе ничего не говорил. Ты — ничего не слышал. То, что там у вас происходит — не просто так. Очень скоро все изменится, изменится очень круто. И пока еще есть время, мы готовимся к этим изменениям сами и готовим всех, кого можем, на кого хватает сил: десантники, горно-штурмовые части, армейские разведроты и разведбаты... Даже ты готовишь, хотя и не понимаешь зачем. Продолжай готовиться сам и готовить людей. И жди. Понял?

   Его слова и интонации настолько напомнили мне Батю из недавнего сна, что я просто не нашелся, что ответить. Только молча кивнул и, попрощавшись, поехал отдыхать. Завтра у нас с парнями из ОРСН было занятие по захвату и удержанию плацдарма.

   На тренировки с "Вымпелами" мы больше не ходили, но зато начали гонять своих подопечных из ОРСН с удвоенным усердием. Бойцы роты и так на слабость нагрузок не жаловались, а теперь так просто на четвереньках с тренировок уползали. Но зато и Григорьев, и Стеценко были результатами очень довольны. А в самом конце ноября в Управлении приключился маленький переполох: пришли наши наградные листы и ордена из Ханкалы, подписанные и утвержденные. Хотя мы и не были постоянными сотрудниками Управления, но все же были к нему прикомандированы, поэтому награждение сделали торжественным, в большом актовом зале Управления: проводил лично его начальник, генерал-майор Стеценко. В тот день отменили тренировки, и в актовом зале собралась вся рота специального назначения и еще много разного народа. Нас с Толей посадили в первом ряду, чтобы мы смогли быстро выйти на сцену, когда объявят наши фамилии.

   Первым вызвали Курсанта. Он четко и без запинки доложился (еще бы, вчера весь вечер под моим руководством по комнате маршировал под хихиканье сестер). Стеценко почти не заглядывая в бумажку объявил, что за мужество и беспримерный героизм, проявленные в боях с врагами Республики, а также за прочие военные заслуги, сержант СБ Коломийцев награждается орденом "Святого Георгия-Победоносца" третьей степени. С этими словами он приколол к Толиной куртке красивый белый эмалевый крест на полосатой черно-оранжевой колодке. Круглый медальон в центре креста, в котором был изображен бьющий копьем дракона всадник, был темно-бронзового цвета. У "Георгия" второй степени он — серебряный, у первой — золотой. Толя пожал генералу руку, четко повернулся к залу и, вскинув ладонь к обрезу берета:

   — Служу Республике!

   Когда аплодисменты стихли, и Толя вернулся на свое место, вызвали меня. Сначала генерал слово в слово повторил все то, что говорил Анатолию, повесил награду мне на грудь, и я уже было собрался громко сообщить, что тоже служу Республике, но меня остановил второй лист бумаги в руках генерала.