— Отошел, сейчас будет, — ответила она, глядя, на меня словно поклонница "Ласкового мая" на Юру Шатунова.
Ой, мама дорогая, что-то не нравится мне этот взгляд. Похоже, впух ты, Михал Николаич, став предметом девичьих грез. Ну да, ты ж герой, куда деваться. Большой, загадочный, появился неизвестно откуда, всех врагов перебил, ее спас. Чем не рыцарь в сверкающих доспехах? Есть, правда, одна проблемка — самого "рыцаря" складывающаяся ситуация как-то не очень радует. Она ж еще ребенок совсем, несмотря на все достоинства фигуры. А ребенок этот прожигает меня совсем даже не детским взглядом. Да уж, почувствуйте себя Гумбертом из "Лолиты". На мое счастье появляется Тимофей Владимирович.
— Миша! Заглянул-таки! Рад видеть, проходи, я сейчас лавку закрою, в дом пройдем, посидим...
— Нет-нет, Тимофей Владимирович, не надо ничего закрывать, я по делу, буквально на пару минут. А посидим как-нибудь в другой раз. Я специально вечером зайду, чтоб торговлю не рушить. Сапоги мне нужны.
— Какие сапоги? — Старосельцев тут же превращается из радушного хозяина в бойкого торговца.
— Не сильно тяжелые, крепкие, с коротким голенищем. Чтоб в горах не рассыпались.
— В горах значит? Ясно. Сейчас подумаем.
Уж не знаю, что бы он надумал сам, однако Оксана его опережает. Пулей, только подол и без того не сильно длинного легкого сарафана в воздухе мелькнул, обнажив на мгновение крепкие загорелые ноги несколько сильнее, чем позволяют приличия, она исчезла в подсобке, а уже через мгновение была рядом с отцом, протягивая ему пару сапог.
— О, точно! Молодец, Ксюшка, я как раз о них и подумал.
М-да, Оксане, кажется, отцовская похвала совсем не интересна. Сомневаюсь, что она ее вообще услышала. Что ж ты на меня так смотришь, девочка? Я ведь тебе если и не в отцы, то в дяди гожусь точно!
— Вот, смотри, Мишань, — продолжает расхваливать товар ничего не замечающий дед Тимоха, протягивая сапоги мне. — Очень хорошие, яловые, и прошиты, и подбиты, да не гвоздями, а березовыми шпильками. Сносу не будет. А главное — кожа мягкая, не скрипит. Так что, в горах — самое оно будет. Десять рублей серебром.
Верчу предложенные сапоги в руках. Действительно, довольно легкие, с коротким, не выше чем у берца, голенищем, из мягкой кожи. Гораздо лучше тех "кирзаков", что я по "духанке"[46] в армии носил. И не сказать, что дорого.
— Идет, беру. Сорок шестой размер есть?
— Обижаешь, Миша. У деда Тимохи все есть.
Быстренько расплачиваюсь и выскакиваю из лавки, пока под жарким девичьим взглядом на мне одежда не задымилась. Фу, блин, то ж делать? Вроде, ничего пока и не произошло, но ждать, пока произойдет, мне как-то не хочется. И сделать ничего не могу. Разве что со Старосельцевым серьезно поговорить, как мужчина с мужчиной... Ладно, потом разберемся.
Третьим и последним пунктом моего маршрута была Комендатура. Оружия, кроме "Стечкина" при мне не было и до "дежурки" я прошел совершенно спокойно. А в стеклянном "аквариуме" увидал моего старого знакомого — того самого "шифонероподобного" лейтенанта.
— Привет, наемник! Случилось чего?
— И тебе не кашлять. Нет, нормально все. Вопрос есть. Я тут на небольшую прогулку собрался. За Шали. Мне для прохода через блок-посты пропуск какой-нибудь нужен будет?
— Обязательно. Позывной у тебя какой? И когда "гулять" собираешься?
— Чужой. Собираюсь завтра.
— Ясно. Аргунского Коменданта и пост на краю Мертвых Земель мы оповестим сегодня же. А порядок возвращения со старшим блок-поста обговоришь. Кстати, завтра на Ханкалу небольшая колонна утром пойдет, прямо от Комендатуры в девять часов. Я еще дежурить буду, скажу парням, они тебя до поворота на Аргун подбросить смогут. А там...
— А там я и пешком за час-полтора дочапаю. Спасибо за помощь.
— Завсегда пожалуйста. Завтра в девять, не опаздывай.
Ну, что, теперь — в "Псарню". "Снарягу" на завтра подготовить, сухпайком запастись и спать. И выспаться надо хорошенько, как перед разведпоиском, про запас.