Тертон (СИ)

Но Сор-хан не пошевелился. Лишь негромко бросил вслед:

— У тебя Глаз Прета. Поэтому ты видишь серый мир и он кажется тебе отвратительным.

Стас остановился. Затем развернулся и вернулся.

— О чем это ты?

— Глаз Прета, — пояснил Сор-хан. Он смотрел на Стаса с любопытством и даже дружелюбием. — Преты — это голодные духи с определенным состоянием ума. Когда они смотрят на чистую реку, то видят потоки гноя. Когда глядят на красивый дом, видят трухлявую развалюху. Ничего не напоминает? Ты думаешь, что видишь реальный мир, но на самом деле это лишь очередной фильтр, призма в твоем уме. Ну, знаешь, как в известном примере: оптимист видит наполовину полный стакан, а пессимист — наполовину пустой. Ха-ха!

— А Сор-ханы что видят?

— Сор-ханы видят стакан таким, какой он есть. В нем есть и вода, и пустота. И то, и другое можно использовать себе на благо. Для тебя реальность убога, верно? Все бедное и старое?

По спине пробежали неприятные мурашки.

— А это не так? — стараясь казаться спокойным и уверенным, спросил Стас.

— Не всегда так. Даже обычные люди смотрят через призму восприятия, согласись? Вот, скажем, этот город, — Сор-хан обвел вокруг рукой с насмешливой улыбкой, — для жителя западных столиц это провинциальный городшко, а для деревенщины — изумительный мегаполис.

Стас не мог не вспомнить, как в детстве был в восторге от первого в своей жизни города. Позже, конечно, привык, и чары поугасли. Он отмахнулся от воспоминаний. Сор-хан начал какую-то неуместную лекцию, и это Стаса отнюдь в восторг не привело.

— Призма меняется с возрастом… — буркнул он.

— Она и у нас меняется. Но очень медленно.

Он неожиданно приблизился и взял Стаса за плечо — тот не успел среагировать.

Сознание на миг помутилось, восстановилось, и Серый мир стал ЦВЕТНЫМ. Впечатление было настолько необычным, что Стас оторопел и даже не подумал сбивать руку Валентина. А тот проговорил чуть ли не в ухо:

— Взгляни на мир Глазом Бога!

Улица преобразилась. Вместо обычных домов в мире Завесы и старых развалюх в сером измерении теперь возвышались весьма своеобразные, но живописные сооружения. Стены были из пористых блоков втрое больше обычного кирпича, самых разных расцветок, вместо стеклопакетов — резные деревянные обналички (дерево темное, блестящее, то ли лакированное, то ли обработанное как-то иначе, Стас не понял), стекла заменяет темная пружинистая на вид пленка.

Вместо асфальта запестрела мощеная мостовая. Автомобили изменились — превратились в нечто, что мог бы состряпать художник с очень большим воображением, соединив элементы современного дизайна и давным-давно устаревшего.

Одежда на прохожих была двух цветов: разных оттенков фиолетового и оранжевого. Сор-хан, между прочим, остался в прежнем прикиде, только плащ приобрел густой фиолетовый цвет, а рубашка запылала светло-оранжевым.

Стас поспешил осмотреть себя: вся одежда стала фиолетовой, только носки были оранжевыми.

— Что за… — Стас запнулся, — безобразие?

Зазанавесил и снова отзанавесил. Занавешенный мир вернулся в том же виде, к которому Стас привык с детства, а серый — нет. Теперь вместо серого мира был другой, цветной и живописный.

Сор-хан убрал руку (он все это время держал ладонь на плече Стаса!), и серый мир вернулся. Вдоль дороги с побитым асфальтом выстроились однотипные и невзрачные коробки домов из бетонных блоков — плохо пригнанных и без отделки.

Стас захлопал глазами.

— Ну и как? — полюбопытствовал Сор-хан.

— Что за иллюзию ты на меня навел?

— О, ты слишком высокого обо мне мнения! Навести иллюзию на самого тертона?

В голосе отчетливо прозвучало ехидство. Сор-хан не верил, что тертон так уже силен.

— Значит, Серый мир — это не реальная реальность? Тьфу ты!.. Не настоящая? Блин, не окончательная?

Когда-то и Майя говорила то же самое, но Стас не слушал внимательно.

Сор-хан покачал головой и сделал приглашающий жест в сторону дверей ближайшего небольшого ресторана.

— Поговорим спокойно?

Поколебавшись, Стас согласился. Уселись у широкого окна с цветочками в горшках. На улице тем временем хлынул дождь. Потемнело. В ресторане горели матовые шары в ассиметричных корзинках из кованого на вид металла. На самом деле это был пластик — в Занавешенном мире. В Сером — неизвестно, в мире, который открывался от Глаза Бога, тем более. Стас уже запутался во всех этих мирах.

Валентин заказал у подошедшей официантки два кофе, круассаны и, когда она ушла выполнять заказ, проговорил:

— Я узнал о тебе, когда ты проявил способности тертона возле камер слежения.

— Каких еще камер?

— Разве не видел? Глаз Прета должен видеть. Что-то напоминающее гигантскую паутину или грибницу. Изгои называют ее Серой Сетью.

Стас кивнул и промолчал. Изгои не говорили ему про Серую Сеть, а он не спрашивал. Постоянно было не до этой темы.

А что, если, осенило его, Изгои намеренно скрывали этот маленький, но важный факт? С их-то навыками ничего не стоит заморочить голову так, чтобы Стас позабыл о грибнице? Очень похоже на Изгоев, между прочим.

— Так эта грибница — камеры слежения?