Тертон

Когда сомнамбулический сон его отпустил, он осознал, что стоит напротив каменного обрыва, нависающего над ручьем и сложенного из гигантских валунов. Местные болтали, что валуны сложены вручную, давным-давно, и что это место на самом деле языческое капище.

Босиком Стас кое-как добежал до деревни, где-то по дороге потеряв лопатку, а дома обнаружил, что предки только-только спохватились. Оказалось, мать встала по естественной надобности и заглянула на всякий случай в комнату сына. Стас, кстати, тогда не простыл, только носом похлюпал немного, и на этом обошлось.

После этого его запирали на ночь в комнате на ключ. Выдали горшок, поставили графин с водой и стакан — на случай, если понадобиться поучаствовать в круговороте жидкости в природе. Входную дверь тоже запирали на ключ, а ключ прятали в спальне родителей.

Дважды или трижды Стаса возили на осмотр разным врачам. Врачи никаких особых отклонений не выявили, но выписали недешевые таблетки. Стас пил их недельки две и бросил. Приступы ночного хождения прекратились — то ли от лекарств, то ли сами по себе.

Но с тех пор происходили с ним такие вот перепады настроения, панические атаки, тревожность, ощущение, что вот-вот стрясется что-то очень плохое и что за ним наблюдает кто-то невидимый. Прямо как сейчас… Однако стоит как следует подышать, глубоко, «лесенкой» — вдох, задержка, еще вдох, потом еще, пока легкие не наполнятся, потом выдох, задержка, снова выдох и так далее, — как он сразу приходит в себя.

…Надо бы подобрать бродягу да подбросить до Поймы, подумал Стас, расслабляясь под дождем, а то напугал, поди, его…

Он сел в машину, развернулся и поехал назад. Но, вырулив из-за поворота, обнаружил, что бродяга как сквозь землю провалился — видимо, ушел прямо в лес.

Невнятно выругавшись, Стас снова развернулся на пустынной дороге — и вдруг увидел серый плащ с капюшоном совсем рядом, на обочине. Снова выругался, на сей раз куда отчетливее, притормозил, опустил стекло справа и, перегнувшись через пассажирское сидение, громко сказал:

— Приветствую!

Путник мелкими шажками семенил в сторону Серебряной Поймы.

И как Стас его не заметил?

Это был старик лет семидесяти или больше, морщинистый, смуглый от загара и, возможно, природы, скуластый, узкоглазый — короче, азиат. Может быть, бурят, якут или из местных, тауханских. Одет плоховато: серый плащ, очевидно, раньше имел какой-то цвет, но напрочь выцвел и был изрядно потерт, штаны тоже потеряли всякий цвет и вид, сапоги старые, но качественные, кожаные, явно ручной работы, с вычурным орнаментом, вышитым золотистыми нитками. В одной руке старик держал цилиндрический молитвенный барабан из потемневшей от времени бронзы на захватанной деревянной ручке, крутил барабан по часовой стрелке. Это у тауханцев такой способ посылать молитвы-мантры во вселенную в режиме нон-стоп, не напрягая голосовые связки.

Старик остановился и уставился на Стаса из-под капюшона глазами-щелками.

— Ты извини, дедуля, что чуть не сбил, — немного развязно от неожиданности произнес Стас. — У самого чуть инфаркт не случился… Подвести до Серебряной Поймы?

Невозмутимо вертя барабан, старик улыбнулся и смерил Стаса оценивающим, как тому показалось, взглядом.

— И я тебя приветствую, терто́н, — внезапно звучным и низким голосом, на чистейшем русском языке проговорил он. — Подвозить не надо, сам дойду. У нас дороги разные.

— Уверен? — растерялся Стас.

Старик негромко рассмеялся — задушевно, по-доброму.

— Уверен-уверен!

— А… как ты меня назвал-то?

Но бродяга, посмеиваясь, свернул в лес и вскоре затерялся среди кустов.

Стас в который раз невнятно чертыхнулся и тронулся с места. Как дед его назвал? Тертон? Наверняка тауханское ругательство какое-нибудь.

Глава 2 Амулет-2

Дом семьи Думовых стоял на окраине деревни, совсем близко от леса, на узенькой улочке аж с тремя фонарями. Один из них не работал, сколько Стас себя помнил.

К тому времени, как Стас подъехал к родному деревянному штакетнику, окрашенному в зеленый цвет собственноручно в прошлом году, дождь перестал, чуточку посветлело, тучи обещали вскорости разойтись.

Возле соседского, Сапожниковского дома стоял внедорожник, не самой последней модели, но вполне себе приличный, с кенгурятником и багажником наверху — для охоты и рыбалки самое то.

Стас вылез из машины, хлопнул дверью, открыл багажник, чтобы достать дорожную сумку. В этот момент из дома вышли мать и бабуля.

Мать за последние месяцы заметно постарела и осунулась, обзаведясь новыми мелкими морщинами по всему лицу. А вот бабушка с любимыми янтарными бусами на шее — пухлая, круглая, румяная, нарядная, так и пышет здоровьем. И при этом матери всего-то пятьдесят восемь, а бабке девятый десяток пошел… Стас возил мать по врачам — говорят, что ничего страшного со здоровьем не стряслось, просто умеренная гипертония и стресс по любому поводу. А мнительность лекарствами не вылечить.