Терзающий небо

Она стояла как вкопанная и смотрела на «пятно». То, в свою очередь, повернулось в сторону девочки, вжавшись в перила, на которых сидело, словно курица на жерди, и не шевелилось. В тени высоких кустарников и навеса очертания были едва различимы – существо, казалось, прячась от лунного света, сидело именно в том месте, на которое не попадал ни один лунный отблеск. Размером примерно с крупную собаку, оно, тем не менее, как влитое сидело на узком дереве перилл. Форма существа напоминала грубо скатанный из теста шар, свисающий массивным передним образованием вперёд с парой шиповидных отростков в том месте, где должна быть голова. Оно так крепко сидело благодаря нескольким подобранным под себя парам жучиных лап, с силой вцепившихся в основание перилл; во всяком случае, девочке так показалось. Лапы были намного короче тела и имели рудиментарный вид. Из передней части «туловища» выступали вперед две непропорционально длинные и массивные конечности, чуть согнутые и оттого похожие на человеческие локти с острым завершением, длиной доходившем до пола.

В обоюдном безмолвном созерцании, длившемся не одну минуту, девочка взирала на тварь, ранее никогда не виданную ею и не могла поверить – настолько непохожей на известных живых созданий она была.

Вдруг существо повернуло «голову» набок, подалось вперед и распрямило передние конечности с такой мощью, что деревянный пол затрещал – они вошли в него на десяток сантиметров. Существо, ещё прочнее обосновавшись на своём месте, вновь стало раскачиваться, с каждым мгновением убыстряясь, и девочке порой казалось, что она не замечает передвижения тела существа: оно будто телепортировалось, сразу же оказываясь в исходном положении. В одно из таких покачиваний существо чуть дальше выдвинулось вперед, выйдя за пределы скрывавших его теней, и девочка в лунном свете разглядела, что никакой головы утвари нет, а есть только толстое тело, оканчивающееся пастью, похожую на ротовую полость улитки, только покрытую по всему периметру рядом острых как бритва зубов. Оно будто специально задержалось на свету, с удовольствием демонстрируя себя во всей красе.

Поняв, какой силой обладает создание, и что ей угрожает реальная опасность, девочка стала медленно отступать вглубь сада, намереваясь побежать при первой же возможности. С сопровождающим звуком ломающегося дерева существо вытащило передние конечности из пола, сгруппировало их, приладив к туловищу так, чтобы они вовсе стали не видны, затряслось всем телом и, вжавшись само в себя, медленно изрыгнуло из пасти предмет. Предмет, величиной с небольшой котелок, упал на пол, издав неприятный хлюпающий стук.

А существо, такими же рваными и не уловимыми для глаза рывками, неловко слезая с перилл, пятясь, скрылось во тьме.

Девочка, взбежав по крыльцу к двери, стараясь не попасть в образовавшиеся дыры и не запнуться о непонятный предмет, мельком бросила взгляд на то место, где восседало существо: вся древесина была покрыта слоем отвратительно пахнувшей голубовато-серой слизи.

Закрыв за собой дверь, девочка всю ночь просидела на полу, вслушиваясь в звуки за пределами дома, но ночь была безмолвна, и лишь шелестели на ветру деревья орешника.

Как только стало светать, девочка, решившись, отворила дверь, дабы посмотреть, что же «оставило» существо на пороге дома. Она подошла ближе и наклонилась, не понимая, что же это за округлый, покрытый какой-то рыжей шерстью предмет…

Но тут до неё дошло.

И отчаянный, полный ужаса крик пронёсся по деревне, залетая в каждый дом и заставляя вскакивать с постелей мирно спящих жителей.

1

Сквозь пелену дождя в едва различимых ночных очертаниях нескольких десятков домов свет горел лишь в одном. Пустые глазницы других жилищ немым укором уставились на него.

Диковинно безлюдной казалась деревня, окутанная, словно кокон, нитями дождя, смешанными, будто для прочности, с чернотой опустившейся ночи.

Стоявшую неподвижно в бледно-оранжевом окне тень можно было принять за неодушевленный предмет, если бы она, когда всполох молнии озарял деревню, не пряталась вглубь избы. Через пару минут тень вновь появлялась в окне и замирала, безмолвно взирая на однообразную картину разбушевавшейся стихии.

В тусклой, освещаемой лишь старинной слабой керосинкой комнате стояла старуха и, не отрываясь, глядела на ливень, а глаза её были полны тревоги. Комната утрачивала свою определённость в ночи, и всё, что находилось дальше пары метров от освещения, съедалось сумраком помещения. В немощном отблеске огня угадывались очертания грубого стола, стула, в белёсых разводах стены, рамы окон и кровать. Предметы были бесцветны и пусты. Острые углы комнаты сглаживали ошмётки паутины, тянувшейся от потолка.

Ледяной для этого времени, недружелюбный дождь, не прекращающийся третьи сутки, горячими тисками давил старухе на виски шумом, который, казалось, навсегда поселился в её голове. Каждую минуту старуха надеялась, что водяные пряди хотя бы немного поредеют, но серая стена из ровных толстых линий неприступно стояла у горизонта, одетого в тёмно-серую ткань дождевых перекатов.