Тесей

Атлант лишь на миг встретился взглядом с по-прежнему живыми глазами на голове Медусы-Горгоны. Та не узнала собрата родного титана, да если б и узнала, то изменить все равно ничего не смогла бы — все давно предрешено было непререкаемой Мойрой Лахесис. Волю Мойр непреложных во всей Ойкумене одна зеленоглазая Тюхе нарушить могла и то в виде редкого исключения. Старая Ткачиха давно поджидала здесь Персея с головой ужасной Медусы, чтобы сделать из Атланта полностью каменную подпорку для вечного неба, ибо силы бессмертного титана — исполина были давно уже на исходе, и он в любой момент мог упасть, и тогда небесный купол задавил бы все живое на многострадальной земле.

С гору бывший ростом, стал Атлант настоящей каменной горой; волосы с бородою преобразились в густые леса, в горные хребты — его спина, плечи и руки; что было раньше главой, то стало вершиною горной; сделался камнем костяк. Во всех частях увеличившись, вырос в каменную громадину колоссальный титан.

Положили так Мойры, — и вместе с бездной созвездий своих на каменном Атланте навсегда упокоилось небо.

Персей же, вновь крылья амвросиальные взяв, привязал их справа и слева к лодыжкам и, похожий на серп меч свой кривой из седого железа, подпоясав, не забыв и про полный заплечный мешок. Ясный опять он стал резать простор, крылами махая сандалий, неисчислимо вокруг и внизу оставляя диких племен и разных народов.

Некоторые отмечают такую странность. Персей, будучи, еще совсем молодым, превратил знаменитого титана — исполина Атланта в неодушевленную гору. Но ведь правнук Персея великий Геракл, добывая яблоки Гесперид при свершении 11 подвига, встречался с еще живым Атлантом и даже подменял его в держании огромного купола неба, когда тот ходил за золотом трех яблок с яблони Геры… Что ж? Можно лишь позавидовать древним грекам, которые, как блаженные боги, не только часов, но и годов не наблюдали. Они не считали время направленным от прошлого в будущее, подобно всегда летящей стреле. Греки представляли себе годы, случайно рассыпанными на плоскости или в пространстве, как звезды рассыпаны на небосводе, который, хоть и вращается над обитаемым миром, но его движение всегда одинаково и неизменно как тысячи лет назад, так и в будущем через тысячи лет.

34. Персей договаривается с Кефеем об освобождении Андромеды [138]

Вскоре быстрокрылый летун, победивший Горгон, узрел чернокожих племена эфиопов и Кефеевы царские долы. Немилосердный Аммон, почитавшийся в Ливии и Египте, как царь и бог, неповинную там Андромеду за спесивый материнский язык в то время жестокому подверг наказанью.

По свидетельству Еврипида, Софокла и многих других древних авторов Кассиопея, жена царя эфиопов Кефея, высокомерно похвалялась тем, что она и ее дочь Андромеда превосходят красотой Нереид среброногих.

В наказание за непомерную спесь и гордыню царь морей Посейдон посылает на царство Кефея морское чудовище, которое стало в море топить корабли и пожирать людей и домашних животных в прибрежных городах и поселках. Бог Аммон возвестил:

— Эфиопы и другие чернокожие жители Ливии, избавление вас от бедствия наступит тогда, когда дочь Кассиопеи спесивой, юная Андромеда будет привязанной к скале на берегу моря отдана морскому чудовищу, которого вы называете китом.

Жители Эфиопии заставили тогда Кефея сделать это, и он, горько рыдая, сам привязал свою дочь к скале.

Только лишь привязанной за обе руки к гранитной скале обнаженную деву Персей свысока увидал, так сразу решил, что это раскрашенный камень, несмотря на то что ей ветер трепал прекрасные черные волосы и по нежным щекам струились горячие соленые слезы.

В это время над Персеем неслышно на крыльях прозрачных пролетал Эрот, шаловливый Афродиты ребенок кудрявый. Рог его лука чуть слышно заскрипел, тетива на миг загудела, и кипарисовая прянула стрелка остроконечная, жадная до очередной добычи. Тут же огнем безотчетным вдруг Персей загорелся и стал недвижим, ибо понял, что не раскрашенный камень пред ним, а прекрасная дева. Андромеды несравненной красою плененный, чуть не забыл ударять он по воздуху взмахами крыльев на подошвах амвросиальных. Только лишь приземлился Персей рядом с прикованной к скале Андромедой, как только и смог вымолвить, ее красотой еще больше вблизи пораженный:

— Цепей не таких ты достойна, прекраснейшая дева, но лишь поистине тех, что горячих любовников вяжут и ведут к брачному ложу. Мне ты ответь и открой свое и земли твоей имя и расскажи почему ты одна на скале и в оковах!