Теща Франкенштейна

«Детская спортивная школа Выборгского района «Олимпиец».

Боковая дверь, та, в которую только что втащили странную пассажирку, не имела никакой вывески. Зато над ней была установлена видеокамера на поворотном штативе.

И еще одна дверь имелась в другом торце здания.

Над этой дверью не было ни вывески, ни видеокамеры, а рядом с ней стоял красный фордовский микроавтобус, из которого двое бойких парней под присмотром солидной широкоплечей тетки выгружали картонные коробки с яркой надписью «Пироги Шульца».

Разгрузка закончилась, микроавтобус уехал, а тетка удалилась внутрь здания и заперла за собой дверь.

Дядя Вася прошел еще немного по шоссе и увидел типовой стеклянный павильончик с выразительной вывеской «Эльдорадо. Пиво, напитки, шаверма».

Ниже был прикреплен кусок картона, на котором красным фломастером написано:

«Акция! При покупке шавермы бокал пива бесплатно!»

Перед порогом заведения с мечтательным выражением лица топтался сутулый тип лет пятидесяти в поношенном пиджаке, с помятым лицом и с металлическим чемоданчиком для инструментов в левой руке. Вся его внешность – от выцветшего пиджака до мятого лица и от тяжелых стоптанных ботинок до железного чемоданчика – выдавала в нем сантехника, причем не современного сантехника из молодых, из тех, что ходят на работу в ладных импортных комбинезонах и пользуются фирменными шведскими инструментами, а настоящего сантехника с большим опытом, сформировавшегося еще в советские времена, когда его услуги оплачивались преимущественно жидкой валютой, основной единицей которой была пол-литра.

Не только в лице, но и во всей фигуре субъекта читалось несомненное стремление войти в «Эльдорадо» и в то же время попытка воздержаться от этого решительного шага.

– Здорово! – обратился дядя Вася к незнакомцу. – Ну, чего ты стоишь на пороге? Зайдем, может?

– Недобрый ты человек! – произнес тот с глубоко выстраданной обидой в голосе. – Видишь, что я страдаю! Меня ведь в этом… в «Олимпийце» ждут, – он махнул рукой в направлении трехэтажного здания. – У них там трубу прорвало… а если трубу прорвало, так непременно Степаныча зовут! А тут этих… стекляшек на каждом шагу понаставили, сбивают с пути русского человека!.. и ты еще пристаешь с этими… с привыкациями… то есть с провокациями!..

– Да я не с провокациями, а от души! – запротестовал дядя Вася. – Вижу, что хороший человек мучается, так дай, думаю, помогу… поддержу, так сказать… тем более что у меня сегодня день рождения, так что я, Степаныч, угощаю!..

– А откуда ты меня знаешь? – осведомился Степаныч. – Мы с тобой что, в четвертом РСУ работали?

– А как же! – подхватил дядя Вася. – Именно в четвертом! Ни в каком другом…

– Как же тогда насчет «Олимпийца»? – засомневался Степаныч. – Там же ждут… я и так уже два часа как должен был прийти…

– Два часа подождали – и еще час подождут!

– Так ежели я выпью, как я им трубу починю?

– Известно как, Степаныч! На автопилоте! – заверил дядя Вася нового знакомого. – У тебя же, Степаныч, руки золотые! У тебя, Степаныч, мастерство, а мастерство – его не пропьешь!

– Во! – Степаныч заулыбался. – Правильные твои слова! Мастерство – его не пропьешь! А за это, друг, непременно надо выпить.

И он решительно вошел в гостеприимные двери «Эльдорадо».

За стойкой возвышалась рослая представительница прекрасной половины человечества, в крупных рыжеватых кудрях известного оттенка «медный романтический». На лице буфетчицы при помощи губной помады была нарисована приветливая улыбка, несколько не соответствующая ее истинному настроению.

– Здравствуй, Зинуля! – заискивающе пробормотал Степаныч, на полусогнутых ногах приближаясь к стойке. – А я вот тут старого друга встретил… много лет не видались, так сама понимаешь, надо это дело отметить…

– В долг не налью! – сурово заявила Зинуля. – Ты сперва за все прежнее рассчитайся…

– Да я в долг и не прошу! – заверил ее Степаныч. – Я же говорю – друга встретил! Друг и угощает…

– Это еще надо поглядеть, что за друг такой! – Зинаида перевела взгляд на Василия Макаровича и оглядела его с ног до головы.

Дядя Вася почувствовал себя неуютно – казалось, многоопытная буфетчица просветила его рентгеном. Однако, чтобы завоевать ее доверие, он вытащил из кармана купюру (одну из тех, что получил от директора магазина «Черный треугольник») и помахал ею в воздухе.

Купюра произвела впечатление. Лицо Зинаиды смягчилось, и она вопросительно взглянула на посетителей:

– Что будем заказывать?

– Ну, Зинуля, что ты спрашиваешь? – Степаныч облизнулся. – Ты же знаешь, мне как всегда!

– А другу?

– Мне то же самое, и еще бутылочку «спрайта», запивать!..

– А шавермы надо?

– Зинуля, ты же меня знаешь! – возмутился Степаныч. – Я никогда не закусываю, не имею такой глупой привычки! И вообще, мне кошек жалко, из кого шаверму делают!

Зинаида выставила на прилавок запотевший графинчик дешевой водки, подала дяде Васе бутылку лимонада.

Степаныч подхватил водку и поставил ее на соседний столик.

– Ну, друг, за сантехнику! – провозгласил он первый тост и торопливо разлил водку по маленьким стаканчикам.