Теща ищет себе зятя

Егор напрягся. Похоже, до сих пор он приобретал средства индивидуальной защиты на вес и ничего зазорного в этом не видел.

– У меня голова болит, – неожиданно буркнула Вероника. Ей уже ничего не хотелось. Романтика в упаковках и коробках, хихикающая кассирша, самодовольный Егор – все вдруг стало раздражать. Настрой улетучился, смелость сдулась, и эмоции рухнули куда-то вниз, но не в пятки, а под ноги, как старая половая тряпка. – Отвези меня домой!

– Ты что, испугалась? – неуверенно улыбнулся Егор. Нет, ему, конечно, было с кем выпить вино и съесть клубнику, но в связи с Вероникиным заявлением он уже настроился и теперь не хотел менять планы.

– Я бы не испугалась, – заметила кассирша, хлопнув густо накрашенными ресницами.

– Девушка, не отвлекайтесь! – грубо прервал ее выступление Егор. – Считайте быстрее.

– Он еще и торопится, – изумленно прошептала девица, тряся кудрями. Тем не менее посчитала она все довольно живо, быстро выдав чек и проникновенно озвучив дежурное: «Ждем вас снова!»

В том, кого именно она ждет, можно было не сомневаться.

– Ты ей понравился, – заискивающе сообщила Ника помрачневшему Егору. Она чувствовала себя виноватой: сама предложила, и сама же – в кусты! Непоследовательно, зато очень по-женски – сначала обнадежить, а потом удивить отказом.

– Это же продавщица, – презрительно оттопырил губу Егор.

– Она кассир, – заступилась за девицу Ника.

– Какая разница? Каждый должен знать свое место.

«Интересно, а какое место у кассира в его системе координат? – задумалась Вероника. – И какое место у меня? Может, я тоже какая-нибудь слабо котирующаяся единичка? Второй сорт. А то и третий. Ишь ты, барин!»

Высокомерный тон Егора ей не понравился, но вдаваться в подробности Ника не решилась.

– В клуб? – неуверенно спросила она, боясь прервать так нелепо начавшийся вечер. А все Барабанова! Всему свое время. Уж не готова, так не готова. И нечего себя заставлять.

Но интуиция ей подсказывала, что время может и не настать. Что-то шло не так. Может, это только казалось?

В клуб они съездили. Но, хотя Егор явно надеялся, что Ника передумает и все же поедет к нему, ничего такого не случилось. Вероника для храбрости довольно бодро пила шампанское и к концу вечера набралась этой храбрости до краев: ее пучило, тошнило, и даже кавалеру стало ясно, что ничего не получится.

– В слещиирассс непрмно! – клятвенно, но невнятно пообещала Вероника, задом выбираясь из авто. Когда сиденье закончилось, ноги шлепнулись на асфальт, а сама фея хрястнулась на пузо и сползла куда-то вниз, весело поглядывая на Егора из-под растрепавшихся волос.

– В следующий раз – непременно? – ухмыльнулся Егор, передумав обижаться. Конечно, он рассчитывал привезти ее на съемную квартиру, предъявить Камилле и таким образом сделать естественную рокировку. Но раз уж обещан следующий раз, то можно и потерпеть. Тем более что Камилла за подаренную ей машинку старалась изо всех сил. Пусть еще чуть-чуть порадуется. – Ну-ну. Я буду ждать.

Он легко подхватил Веронику под мышки и поволок к дому.

– Вы кто? – одурело спросила Светлана Петровна, приняв на руки размякшую и хихикающую дочь. – В чем дело?

– Да вот, нашел на улице, – проникновенно заявил Егор, с интересом разглядывая маменьку возлюбленной. Тетка как тетка, испуганная, бледная. И чего она так против него настроена? – У барышни на подоле адрес был написан. Решил как честный человек вернуть. Вознаграждения не возьму, все люди – братья. Счастливо оставаться! – И он бодро поскакал по ступеням вниз.

– Какой еще адрес на подоле? – очумело пробормотала в пустоту Светлана Петровна и торопливо захлопнула дверь.

* * *

Во рту было сухо, в голове медленно и тяжело проворачивался ржавый гвоздь, впившийся в висок и отдающий болью в переносицу.

– А-а-а, – тихо простонала Вероника, пытаясь вспомнить, где так напилась. В том, что это похмелье, а не мигрень, можно было не сомневаться.

– Очухалась, – сурово прозвучал мамин голос. – Началось! Покатилась по наклонной плоскости!

– А что было-то? – осторожно спросила Ника, силясь открыть глаза. – Где я так?

Глаза не открывались, потому что малейшее движение отдавалось в голове чудовищной болью. Организм воспротивился насилию и обмяк.

– На моем юбилее! – желчно выдала Светлана Петровна.

Веронику просто подбросило от ужаса. Она резко села и сфокусировалась на мамином лице. Но продолжить диалог не получилось. С тихим воем Ника ринулась в туалет.

– Да, – трагически изрекла вслед Светлана Петровна. – А ведь женский алкоголизм неизлечим! Спасибо за подарок к юбилею, доченька!

Жалобно повизгивая, Вероника приняла контрастный душ, почистила зубы, потом снова встала под душ. Выходить ей категорически не хотелось. Сцену прощания с Егором она помнила смутно. Вернее, по ее воспоминаниям, они вовсе не прощались. А мамин юбилей напрочь стерся из памяти. От этого было еще страшнее. Ника старательно вспоминала события, но мозг отказывался помогать, любезно вывешивая бесконечно черный пробел в сознании.