Тёщины грибочки. Смешные рассказы

А месть? Валентин-Себастьян широко зевнул, выгнулся, лапками с выпущенными коготками деранув обивку дивана… Ну, во-первых, разговоров об отравлении ему подслушать не удалось. Обычный трёп: возраст, отсутствие физической активности, отказ от здорового питания… Да и своими глазами видел, как тёща с женой те же грибочки жрут. Ничего – живы, кобылы. А если и не та банка, так что? Ему уже как-то… всё равно, что ли, стало…

Во-вторых, месть – это напрягаться надо. Думать, изворачиваться, ловить момент. Мстить-то есть за что даже помимо отравления (которого, судя по всему, вовсе не было). Хотя бы – за постоянный вынос мозга и загубленную молодость.

Но Валентин Юрьевич прикинул: принимая ванну, жена электроприборов на бортик не кладёт – не столкнёшь. Окна моет крайне осторожно и редко – не получится полёту поспособствовать. Передвигается – медленно, с ленцой. Получается, вариант «споткнулась о кота, голову расшибла» – тоже исключён.

Да и к чему эти зверства приведут? Кто его кормить, холить и лелеять будет, а? Нет, ни к чему всё это. Лучше так, по мелочи. До лотка не дойти, мебель подрать с обоями, цветы с подоконника посбрасывать… провода опять же погрызть. Но в меру – прилетает за такое по пушистому заду с досадной неотвратимостью.

Себастьян чихнул, тяжело спрыгнул с дивана и уже было направился на кухню, как хлопнула входная дверь. Послышались голоса. Высунув пушисто-усатую морду из-за угла, он с изумлением узрел радостно взбудораженную жену в компании какого-то отвратного, с его точки зрения, кавалера…

***

С@ка! Ещё же пары месяцев не минуло, как вдовой стала! А уже мужика домой притащила – при живом-то… ну, пусть не муже, пусть при коте, бывшем прежде Валентином Юрьевичем! Все бабы одинаковы! И что, предполагается, что он вот это всё терпеть будет? Об ноги этому её хахалю тереться и мявкать умилительно? Да не на того напали, голубки!

А парочка-то времени не теряет! Пока Валентин-Себастьян башкой недоумённо мотал, пытаясь в ней сей беспрецедентный вопиюще-бесстыдный факт уложить – они уже в супружескую спальню, гады развратные, просочились! Врёшь, не возьмёшь! Дверь закрыть не удосужились, и Себастьян ошеломлённо наблюдал, как этот развратник подпрыгивает, неловко запутавшись в штанине. А дальше… фу, мерзость!

Не думая, не рассуждая, пушистая молния метнулась в полуоткрытый проём двери. Прыжок, взлёт… И вот уже Валентин Юрьевич со всей дури вцепился в вонючую пятку жениного хахаля зубами, а когти глубоко и с упоением запустил в худосочную мякоть голени.

Вой раненого соперника, короткая, но эпичная схватка… Итог был предсказуем. Бушующего Валентина жена за шкварник вышвырнула из спальни, захлопнула дверь. Послышалось сюсюканье:

– Милый… Очень больно? Где больно? Бедненький… сейчас поцелую и всё пройдёт.

Послышались мерзкие чмокающие звуки. Опустошённый, потерянный и совершенно беспомощный Валентин-Себастьян, пошатываясь, поплёлся обратно к дивану. Надо думать. Зло не должно остаться безнаказанным!

Между подрагивающими кошачьими ушами колотилась и подпрыгивала одна мысль: «Клин клином вышибают»… Валентин не думал, насколько это нелепо. Он напрочь забыл, что жена не подозревает и не догадывается, что на месте Валентина возлежит, собственно, сам Валентин – несколько видоизменённый, но с неизменной сутью. Месть! Клин клином! Изменить, отомстить, срочно бабу!

Трезво рассудив, Валентин Юрьич понял одну простую вещь: человеческие бабы ему не светят. Но и то, что это неважно, он тоже осознал. Важно – утвердиться в качестве альфа-самца. Важно – восстановить нагло попранную самооценку и показать всем (а в первую очередь – своему израненному самолюбию), кто тут первый парень на деревне.

Решил: он это сделает. Громко и демонстративно пролёт бальзам на своё попранное женой-блудницей мужское эго, а уж потом, восстановив энергетический баланс, поразмыслит: как отвадить этого, с прокушенной вонючей пяткой, от своего законного жилья и, заодно, от пышных телес жены…

***

Балкон пенсионерки Флюры Анатольевны соседствовал с балконом их, Всеволода-Себастьяна и его жены, кухни. Собственно, с архитектурной точки зрения, это был один балкон. Но – тщательно разделённый на два совершенно обособленных. Если изловчиться, как следует изогнуться, то по бетонному бортику можно проскользнуть на соседскую половину. Опасно – седьмой этаж. Но реально.

Откровенно говоря, Валентин уже единожды провернул сей трюк. Тогда жена задержалась на работе, он был голоден, а из Флюриной кухни соблазнительно тянуло ароматами запечённой под слоем тёртого сыра горбуши.

Мда… Пенсионерка определённо продвинулась в кулинарном искусстве куда дальше его бестолковой жены – думал тогда Валентин, воровато доедая уже четвёртый кусок, утащенный с Флюриного стола. Вернулся на родной диван он с трудом, непросто было протащить туго набитое пузо по узкому бетонному бортику над семиэтажной бездной. Но оно того стоило. Определённо, стоило. Валентин облизнулся.