Тесные контакты четвертого рода

От неожиданности я поднялся быстрее, чем хотел. Напрягся и успокоился. Мне-то ночные гости были не страшны. Стоя спиной к дереву, я оставался для них невидимым. Сквозь меня, я надеялся, видны были все листья, все веточки и цветочки, но вот НАЗ… Это не цветочек и не веточка. НАЗ лежал у моих ног открытый всем туземным взорам. Рука сама собой дернулась к парализатору, но я удержался. Не зная сколько их там, пускать его в ход было глупо.

Замерев, я не сводил глаз с туземцев. Их становилось все больше и больше. Теперь я насчитал человек тридцать. Крайние стояли в десяти шагах, от дерева и смотрели на своего предводителя, что молча, резкими жестами отправлял их в разные стороны. Одни уходили, другие приходили, а из темноты выходили все новые и новые воины. Я ждал внимательного взгляда мне под ноги и торжествующего крика, но никто не посмотрел на дерево.

Осторожно отвернув голову в сторону, я одним движением опустил лицевой щиток, став для них совершенно невидимым. В следующее мгновение я нагнулся и, благословляя молчаливого предводителя, приковавшего к себе внимание туземцев, подхватил НАЗ и поднял его над головой, в спасительную темноту.

Ранец уперся в ветки, но терять мне было нечего, и я протолкнул его наверх. Над головой захрустело. Ближний ко мне туземец с коротким копьем в руках посмотрел прямо в глаза и в этот момент я понял, что стою среди людей, которым ничего не стоит выпустить мне кишки. Вот так вот просто. На «раз». Взять и выпустить…

От этой мысли по спине прокатилась волна холода. Не бодрящего тонизирующего холодка, а ледяного холода, от которого попахивало той частью сознательной жизни, которую знающие люди называли загробной.

Туземец смотрел на меня и смотрел, не опуская взгляда. Я представил, что по его крику вся эта свора вытягивает вперед копья, наваливается на меня и ….

Секунд на десять сердце мое замерло.

А потом пошло в прежнем ритме.

Пронесло.

Туземец ничего не увидел.

Сосед толкнул его, и вместе с товарищами они бегом отправились ловить меня. В чем — в чем, а в этом я был уверен. Других занятий у них сегодня не будет.

Они ушли, а я остался стоять.

Туземцы убегали, уходили, а я стоял.

Туземцы убегали и уходили, а НАЗ становился все тяжелее.

То, что казалось простым и легким становилось мучительным. Плечи налились тягучей болью, ладони заломило и в шею словно кто-то тыкал раскаленной иголкой.

Я переступил с ноги на ногу. Сколько же так стоять? Эдак через полчаса и ложки до рта не донесу, расплескаю.

Минут десять я терпел, а потом отлепился от дерева и сделал осторожный шаг в сторону. Чем стоять и ждать когда я упаду лучше уж, пока есть силы, постараться уйти. Может ведь и повезти. Шаг. Еще шаг. Ногами я чувствовал, как рвется трава, как с хрустом лопаются полные сока стебли.

И тут за спиной заорали.

Заорали, так, что я сразу понял, что орать так могут только те, кто видит что-то потрясающее воображение. Потрясающее и из ряда вон выходящее. Таким зрелищем мог быть только НАЗ, сам собой плывущий по воздуху.

Таиться больше было не от кого, и я, забросив добычу на плечо, рванул со всех сил с единственной мыслью — выбежать за круг костров. Там у туземцев шансов поймать меня почти не было.

Ноги топали за спиной, но я не особенно опасался преследователей. До деревьев, чьи верхушки неровной темной полосой выделялись на более светлом небе, оставалось шагов сто, не больше. А там…

Но туземцы мне попались настырные. Вопли и топот ног за спиной не отдалялись. Ничего.

Я наддал, но тут вдруг почувствовал, как в спину дважды, один за другим, что-то стукнуло. Сбившись с шага, я едва не упал, но все-таки удержался.

Два прыжка и под моими ногами затрещали ветки кустов. Я влетел в них, уверенный, что туземцев туда после того, что было натворено в лагере, калачом не заманишь, но не тут-то было. Охотничий азарт, или глупость, а скорее и то и другое погнали их следом за мной.

К этому я, признаться, готов не был. Пришлось импровизировать на ходу. Я сдернул с плеча НАЗ и, резко остановившись, с разворота, приложил ближнего аккурат по лбу. Его отбросило назад, но не на туземного товарища, как я надеялся, а левее. Ушибленный от удара попятился и упал в кусты. Там захрустело. Я уж было, подумал, что он себе что-нибудь сломал, но жалеть его у меня и в мыслях не было. Его товарищ не дал мне на это ни секунды. Рука с топором уже была у него за спиной. Я поймал взглядом тот момент, когда движение назад она только что закончила и теперь застыла, чтоб рвануться вперед. С таким выражением на лице и замахом он наверняка мог разрубить НАЗ надвое. Именно НАЗ, а не меня. Хотя наверняка страшная и перекошенная от азарта рожа должна была устрашить меня, но меня-то он как раз и не видел, так что метить мог только в ранец.