Тэсс из рода д'Эрбервиллей

— Он там, наверху. Теперь я его ненавижу, потому что он мне солгал: сказал, что ты не вернешься, а ты вернулся! Вот как он меня нарядил… мне было все равно, что бы он со мной ни делал! Но, прошу тебя, Энджел, уйди и никогда больше не приходи.

Они стояли неподвижно, в каком-то смятении, с тоской глядя друг на друга. Казалось, оба умоляли кого-то защитить их от действительности.

— Это я виноват, только я, — сказал Клэр.

Продолжать он не мог. Слова были так же бессильны, как и молчание. Но он смутно почувствовал то, что только впоследствии понял ясно: его Тэсс как бы отреклась от тела, которое он видел перед собой, и позволила ему, словно это был труп, плыть по течению, независимо от ее воли.

Прошло несколько секунд, и он заметил, что Тэсс ушла. Кровь отхлынула от его лица; казалось, оно еще больше осунулось, пока он стоял, сосредоточенно размышляя. Минуты через две он уже шел по улице, сам не зная куда идет.

56

Миссис Брукс, хозяйка «Цапли» и владелица всей этой прекрасной мебели, отнюдь не страдала чрезмерным любопытством. Вынужденная служить расчетливому демону барышей и убытков, она, бедняжка, слишком погрязла в материальных делах и могла интересоваться только карманами своих жильцов; бескорыстное любопытство было ей чуждо. Однако визит Энджела Клэра к ее состоятельным жильцам, супругам д'Эрбервиллям, каковыми она их считала, был настолько необычен, если принять во внимание ранний час и другие обстоятельства, что воскресил в ней женское любопытство, которое давно было задушено, поскольку оно не могло служить интересам дела.

Тэсс разговаривала с мужем, оставаясь в дверях и не входя в столовую, и миссис Брукс, стоявшая за приоткрытой дверью своей гостиной в конце коридора, слышала отрывки разговора, — если можно назвать разговором те слова, какими обменялись двое несчастных. Слышала она также, как Тэсс поднялась по лестнице, а Клэр ушел и как за ним захлопнулась парадная дверь. Потом стукнула дверь наверху, и миссис Брукс поняла, что Тэсс вернулась к себе. Так как молодая женщина была в капоте, миссис Брукс предполагала, что она выйдет еще не скоро.

Тихонько поднялась она по лестнице и остановилась у двери гостиной, которая соединялась двустворчатой дверью со смежной комнатой — спальней. Весь бельэтаж, где находились лучшие комнаты миссис Брукс, снимали д'Эрбервилли, внося плату еженедельно. В спальне было тихо, но из гостиной доносились какие-то звуки.

Сначала она расслышала только протяжный стон, словно кого-то пытали на колесе Иксиона.

— О-о-о…

Молчание, тяжелый вздох и снова:

— О-о-о…

Хозяйка посмотрела в замочную скважину. Ей видна была только небольшая часть комнаты, угол стола, на котором уже приготовлен был завтрак, а рядом стул. Над сиденьем стула виднелась склоненная голова Тэсс, стоявшей на коленях; руки она заломила над головой, подол ее капота и вышитой ночной рубашки расстилался по полу; на ковре видны были ее босые ноги, с которых упали туфли. И с ее уст срывался шепот, выражавший бесконечное отчаяние.

Из смежной спальни донесся мужской голос:

— Что случилось?

Она не ответила, не прервала своего заунывного монолога, звучавшего, как похоронное пение. Миссис Брукс могла расслышать лишь некоторые фразы:

— А потом мой милый муж вернулся ко мне… а я этого не знала… А ты был так жесток и все мне внушал… да, ты не переставал мне внушать. Мои сестры, братья, нищета матери — вот чем удалось тебе меня сломить, и ты говорил, что мой муж никогда не вернется, никогда… Ты надо мной издевался, говорил, что я глупа, если все еще его жду… И наконец я тебе поверила и уступила… А он вернулся! Теперь он ушел. Снова ушел, и я потеряла его навеки… и теперь он не будет меня любить, он будет ненавидеть… Да, теперь я его потеряла, и опять из-за тебя!

Корчась на полу, она повернула лицо к двери, и миссис Брукс увидела, что оно искажено от боли; губы до крови закушены, глаза закрыты, и длинные ресницы, смоченные слезами, прилипли к щекам. Она продолжала:

— А он умирает… он похож на умирающего!.. И мой грех убьет его, а не меня! Да, ты разбил мою жизнь… сделал то, что я молила тебя не делать — сделал меня своей. А мой муж никогда, никогда… Господи, я этого не вынесу! Не вынесу!

Мужчина что-то резко сказал, послышался шорох; она вскочила. Миссис Брукс, думая, что она выбежит из комнаты, поспешила спуститься вниз.

Однако ей незачем было спешить: дверь гостиной не распахнулась. Но миссис Брукс, считая небезопасным подслушивать на площадке лестницы, вернулась в свою комнату.