Тэсса на краю земли

– Ты видишь, – довольно провозгласил тот, кто называл себя Холли Лонгли. – Мало кто видит это так ясно, но ты видишь. А теперь посмотри на это.

И он снова бесцеремонно схватил Тэссу за руку и потащил к другой картине, прислоненной к дивану.

– Разве не очевидно? – досадливо произнес воришка. – Совершенно не то!

– Да, – ответила Тэсса без раздумий. – Это просто картина. В ней нет радости.

– Как? – заволновались Милны. Они честно переводили взгляд с одного полотна на другое и не могли уловить разницу. – Подделка?

– Нет-нет, – успокоил их Холли. – Просто, когда я писал эту картину, у меня было дурное настроение.

– Ну, знаете ли, – фыркнула Дебора. – В таком случае надо было сделать скидку!

– Но зачем, – спросил Билли, – было проникать в наш дом тайно?

– Ах это, – Холли поскучнел. Он неотрывно смотрел на бракованную картину, будто у него руки чесались немедленно взяться за кисть и все исправить. – Признаться, я вообще плохо думал. Меня охватило такое непреодолимое желание исправить свою ошибку, что я вскочил ночью с кровати, прыгнул в машину, позвонил своему менеджеру и спросил адрес покупателей «Томного утра после долгой пьянки». И я просто ехал, и ехал, и ехал…

– И приехали в Нью-Ньюлин, – сказала Тэсса. – Вы действительно очень хотели попасть сюда, раз обошлись без проводника. Идемте в участок, я проверю ваши документы и решу, что с вами делать.

– А картина? – всполошился Холли.

Милны переглянулись.

– Потом вы вернетесь и исправите свой брак, – решил Билли.

– Ну после того, как отсидите срок за незаконное вторжение, – добавила Дебора.

– В тюрьме? – в округлившихся глазах Холли появились слезы.

– Боже, – Тэсса закатила глаза, – только нервных художников нам тут не хватало!

Однако, покидая дом Милнов, она снова бросила прощальный тайный взгляд на пейзаж, ощущая мучительное желание не расставаться с ним.

В управлении уже горел свет, а взволнованная Фанни бегала туда-сюда перед зданием.

– Тэсса! – закричала она издалека и бросилась навстречу, едва не ломая ноги на высоких каблуках. На ней были оранжевые гольфы и зеленое платье с фуксиями. – Что случилось? Куда ты убежала? Снова массовые убийства?

– А? – встрепенулся Холли, который уныло брел за Тэссой, едва переставляя ноги. Ему очень не хотелось уходить от неправильной картины.

– Да у нас тут куры дохнут, – пояснила Тэсса и неожиданно для себя зевнула. Глаза у нее слипались. Давно она не хотела так сильно спать. – Фанни, открывай контору, оформляем нарушителя.

– Я художник!

– Какой хорошенький, – восхитилась Фанни.

– Ну вот что, Холли Лонгли. – Тэсса выключила компьютер. Она проверила подлинность его документов, убедилась, что он чист перед законом, и даже погуглила: перед ней действительно сидел всемирно известный художник, прямой потомок Уолтера Лонгли, основателя Ньюлинской художественной школы. – Поскольку это твое первое нарушение закона…

– Ах, что вы говорите, – кокетливо засмеялся Холли, и Фанни, полностью им околдованная, засмеялась тоже.

– Первое нарушение, на котором ты попался, – поправила Тэсса, – то мы не будем его фиксировать, правда? Ну зачем такой звезде, как ты, представать перед судом.

– Совершенно незачем, – искрясь удовольствием, согласился Холли.

– Однако, как шериф Нью-Ньюлина, я не могу спустить это дело на тормозах.

– Шериф?

– Шериф Тэсса Тарлтон.

Это имя в кои-то веки не произвело никакого впечатления.

– Как шериф деревни Нью-Ньюлин, я приговариваю тебя к трем месяцам домашнего ареста.

– Что? – изумился Холли. – Да у меня и дома-то никакого нету! Не люблю оседлый образ жизни, знаете ли.

– Я приговариваю тебя к трем месяцам домашнего ареста в моем доме, – закончила Тэсса.

Фанни выронила яблоко, которое грызла.

– Где? – вытаращила она глаза.

– Как? – поразился Холли.

Тэсса снова зевнула.

Трех месяцев же ему хватит, чтобы нарисовать излучающую счастье картину?

* * *

Не то чтобы Фрэнку раньше доводилось ночью бывать на кладбище, но ему всегда казалось, что это место для покоя и тишины.

Однако нью-ньюлинское кладбище выглядело до безобразия оживленным.

Старуха, у которой сдохли куры, энергично жаловалась своему покойному мужу на соседа.

Трое веселых мужчин, мужей одной женщины, негромко напевали шотландскую балладу.

Какая-то пьяная женщина орала на зомби.

Фрэнк смотрел на могилу Алана и думал о многом.

О том, каким брат был в детстве.

О том, что Тэссе Тарлтон было плевать на проклятый взгляд Фрэнка, из-за которого случалось столько проблем.

О том, как море билось о скалы.

О том, что он невероятно устал.

О том, зачем старуха раскладывает дохлых кур на могиле.

Глава 5

Эрлу Дауни вовсе не нужен был фонарь, чтобы уверенно спускаться по извилистой тропинке из своего дома на холме. Он проходил этим маршрутом множество раз и всегда по ночам, чтобы не столкнуться со своими соседями.

Не то чтобы он совсем не любил людей – просто предпочитал держаться от них подальше. Вся беда была в том, что они совершенно не умели держать себя в руках, и, стоило только зазеваться, как кто-нибудь обязательно касался Эрла.