test

Чеснок был сам не рад, что затеял всю эту заварушку с Лерочкой. Родион Робертович кружил по своему кабинету и размышлял, как это так получилось, что его тщательно продуманный план мог так бесславно провалиться?! У «наседки» не было никаких шансов против Вована и Ростика. А тем более – против «Фаршированного». А тут вдруг буквально из ниоткуда выползает какой-то, извините за выражение, скунс и выхватывает Лерочку прямо у них из-под носа! Да ещё и выстрелил в самого Чеснока, попав, куда не следует! Чеснок был в ярости. К тому же, он не мог сесть. И потерял машину, потому что тот чувак на ней уехал!! По гороскопу, как и Батон, Чеснок являлся Овном. А Овнам не везёт по пятницам. Да и по субботам – тоже.

Ростик, весь в синяках и ранах, сидел перед ним в кресле. Он тупо пялился на бегающего мимо него Чеснока и бубнил какие-то невразумительные отговорки. Что якобы «этот чувак оказался здоровенный, как паровозина» и «на терминатора похожий»

- Хватит! – воскликнул Чеснок, не в силах более переносить это слабовольное нытьё. – Ты ни на что не способен! Ты только называешься боксёром, а сам – просто трусливый слабак! Глист!

Какой же «глист», когда Ростик весит все сто пятьдесят кило, имеет рост в двести один сантиметр и огромные квадратные мускулы?!

- Вован угорел, – прогнусавил Ростик, вытерев нос рукавом.

- Значит, он был ещё тупее и хуже тебя! – выплюнул Чеснок. – Катись отсюда, пока цел. Хоть, грузчиком работай! Мне такие, как ты, не нужны!

Ростик тяжело поднялся с кресла и заковылял к двери, сильно хромая на левую ногу.

Когда Пётр Иванович и Сидоров подъехали к дому, в котором случилось это загадочное происшествие, толпа не только не рассосалась, а даже увеличилась. Потому что к милиционерам, врачам и жильцам дома добавились ещё и посторонние зеваки. Серёгин еле пробился в центр этого пёстрого плотного круга из самых разных людей, где находился Подклюймуха. Сидорова, вообще, затёрли, и он оказался выброшен за пределы круга.

- А, приехали, наконец-то! – оживился участковый, заметив в толпе Петра Ивановича. – Посмотрите-ка на это – он указал на остатки взорвавшегося «Запорожца». – Тут и гайки с болтами разбросаны. Эксперты, вот, сказали, что они из бомбы выскочили! Представляете, в машине бомба была!

- А где тот свидетель? – поинтересовался Серёгин, разглядывая шумную толпу зевак.

- Вот он! – Подклюймуха выволок из общей массы пьющего неспортивного мужичка.

- Вы свидетель? – спросил его Пётр Иванович.

- Я, я! – с готовностью согласился тот. – Поливаев моя фамилия.

Пётр Иванович узнал его. Это был тот самый Поливаев, который ёлку выбросил в июне-месяце. Поливаев с большим количеством подробностей в который раз пересказывал свою полуфантастическую историю про «мужика», который будто бы выпрыгнул с четвёртого этажа, держа ещё на руках кого-то, а потом с этой ношей «во двор шмыганул».

Сидоров, оттёртый толпой в дальнюю сторону, топтался у толстой берёзы, разглядывая почему-то пушистую серую кошку, которая пристроилась на тёплой крышке люка. И тут к этой кошке подбежала девушка, и подхватила животное на руки, словно это была не кошка, а её родная дочь, которую она не видела несколько лет.

- Мусенька, ты жива! – воскликнула девушка и с кошкой на руках убежала к припаркованному в стороне джипу.

Девушку сержант видел впервые. А вот выглянувший из джипа мужчина показался Сидорову знакомым. Да, почти половину его лица скрывали тёмные очки, но всё же, Сидоров его уже где-то видел. Сидоров хотел рассмотреть его получше, но мужчина быстро скрылся за тонированным стеклом, и автомобиль уехал, как только девушка с кошкой залезла в салон.

Пётр Иванович не слишком верил свидетелю Поливаеву. Хотя бы потому, что невозможно удержаться на ногах, спрыгнув с четвёртого этажа. Даже одному. Спрыгнув с такой высоты – почти пятнадцать метров – человек просто раздробил бы себе ноги. А загадочный «мужик» Поливаева ещё и на руках кого-то нёс!

- Да я видел его, как сейчас вас вижу! – уверял Поливаев. – Вот вам крест!

Да, Пётр Иванович слышал когда-то по телевизору, что ли, про агентов особого назначения, которых учат прыгать, не чувствовать боль, бить как-то по особому, так, что удар задевает не того, кого бьёшь, а того, кто стоит за ним... Но Пётр Иванович всегда считал всё это дутой сенсацией и обманом народа. Да и что будет делать такой вот, особый агент тут, в Донецке?!

Нет, не поверил Серёгин Поливаеву. Тем более тот имел репутацию буйного пьяницы.

- Скажите, пожалуйста, а кто жил в этой квартире? – спросил Пётр Иванович у участкового.

- Девушка жила, – неуверенно ответил Подклюймуха. – Приводов не имела. Я и не знаю её толком.

- За то, я знаю! – скрипучим голосом выкрикнула пышная дама в термобигуди.

Она пропихалась к Петру Ивановичу, оттеснив всех, кто вздумал оказаться на её пути.

- Валерией звали. Работала секретаршей. Я – матери её подруга. Так родители за город жить уехали, а квартиру ей оставили. Она тихоня была. А потом вдруг квартиру спалила...

- В квартире, кстати, тело нашли, – вставил Подклюймуха. – Тоже – мужик, угорел...