test

Серёгин снова принялся просматривать видеозаписи из коридоров, просматривал и инфракрасные записи… Никто теплее воздуха тут не появлялся… Часовые, правда, спят… Ну, раз их никто не разбудил, значит, никто и не проходил мимо них… И тут Петру Ивановичу попался один любопытный кадр обычной съёмки. На одной из стен коридора изолятора, на фоне светлого пятна, отбрасываемого окном, чётко обозначилась человеческая… ТЕНЬ! А в следующую секунду она шмыгнула в темноту и исчезла в ней! Серёгин перемотал запись чуть назад, и остановил тот кадр, который запечатлел эту странную тень. Глаза Петра Ивановича скользнули в нижний правый угол монитора и зафиксировали время «01:32.00»! То же самое время, когда «растворился в воздухе» Сергей Петрович Зайцев! Возможно, это его тень… Но, как же так получилось, что камера сняла одну только тень, не запечатлев того, кто её отбрасывает?! Да уж, ракурс совершенно немыслимый, дурацкий! Где же, интересно, он прошёл? Чтобы отбросить такую тень нужно пройти точно напротив окна. А напротив окна невозможно пройти так, чтобы не попасть в поле зрения видеокамеры… Чертовщина, ей богу! Пётр Иванович разыскал соответствующую инфракрасную запись – если в это время в коридоре появлялся человек – он обязательно появится на записи инфракрасной съёмки – в виде тёмного пятна…

«01:32.00», тот же коридор, та же стена… пустая! Или человек, который прошёл мимо неё – не теплее воздуха, при том, что температура это самого воздуха – плюс шестнадцать градусов по Цельсию. Да, не бывает в природе такого холодного человека! Просмотрев видеозаписи, Пётр Иванович погрузился в замешательство: ну, не призрак же выкрал Зайцева-то?! Или это сам Зайцев – призрак? Нет, стоп, какие призраки? Что-то Серёгин совсем зарапортовался… Надо проветриться, а то ещё инопланетяне мерещиться начнут!

Пётр Иванович вышел из кабинета, запер на ключ скрипучую дверь и не спеша, двинулся по прохладному коридору, раздумывая над увиденным «фантастическим фильмом». Серёгин направлялся в изолятор – узнать, как там идут дела у Сидорова и Казаченко. Из пятнадцатой камеры неслось отупевшее, дикое блеяние – там Вавёркин «тасовал мозги» Николаю Светленко.

Сидоров лазал вокруг двери, снимая с неё все отпечатки всех пальцев, а Казаченко – «пушил» Батона.

- Так говоришь, что никого не видел?! – настаивал он, поднимая богатырский кулак и вертя им перед ровненьким носиком Юрия Батонова.

Батон съёжился на нарах, стараясь отодвинуться подальше от висящего над ним кулака, и плаксиво ныл, как зубная боль:

- Я вам клянусь мамой, папой, дедом, бабкой, внучкой и Жучкой, что не видел! Я спал, как все нормальные люди ночью спят! А куда делся ваш бешеный Заяц, я вообще, невкурсняк и неврубон! Хватит меня бить, я и так уже весь побитый… жизнью!

- Да кто тебя бьёт?! – огрызнулся Казаченко.– И пальцем не тронул!

- Неврубильштейн, корешняк! – булькнул из дальнего угла Камень, почесав выбритую до состояния коленки макушку.

- Заглохни, Твёрдиков! – цыкнул на него Казаченко, продолжая беседу с Батоном. – Ну, Батонов, рассказывай правду!

Серёгин стоял на пороге открытой камеры, слушал этот допрос и думал, думал, каким же это удивительным образом, а главное – кто – смог похитить Зайцева из милицейского изолятора. Зайцев исчез из кадра так же… как исчез Тень на видеосъёмке из «Дубка»! Странное дело – Серёгин видел того, кого зовут Тенью собственными глазами и может точно сказать, что это был не Зайцев! Зайцев рыжий и с усиками, а тот – светло-русый, кажется, да и усиков никаких у него нету…

- Ну что, Саня? – поинтересовался Серёгин успехами Сидорова.

- Отпечатков полным-полно, Пётр Иванович! – ответил Сидоров, пыхтя над дверной ручкой. – Всякие-всякие – целый Клондайк!

- Хорошо, – кивнул Серёгин, не зная, что именно тут хорошего. – А у тебя, Василь? – спросил он у Казаченки.

- Молчат, мов рыбы! – пробормотал Казаченко, отцепившись от Батона. – Кажись, и не бачили никого!

- Не бачили! – подтвердил Батон. – Я спал, а он меня пытает! Уже всего испытал, «Мюллер»! Так и норовит паяльником припечь!

- Да никто тебя и пальцем не тронул! – рассердился Казаченко. – Что ты тут брешешь, Батонов?!

- Эх, – вздохнул Серёгин. – Вот это будет нашему Вавёркину работка – раскручивать «шайку-лейку»…

Единственным, кого Вавёркину удалось «раскрутить» – была архивариус Зинаида Ермолаевна. Она, правда, поначалу отказывалась от услуг гипнотизёра – в силу своей набожности. Но потом – ей пришлось согласиться. Вавёркин живо усыпил эту немолодую и незамужнюю женщину, а она, в свою очередь, без волокиты и идиотского блеяния поведала такую историю. Будто бы накануне своего увольнения – за день до того, как подписать обходной – к ней в архив зашла сама Маргарита Садальская и потребовала отдать ей на руки её личное дело. Зинаида Ермолаевна, конечно же, отказалась – отдавать личное дело запрещали инструкции. Но «киевская колдунья» с помощью всё того же гипноза на время поработила архивариуса и заставила её вынуть из шкафа её папку и отдать.