test

- Говори правду! – отрезал участковый и ещё раз стукнул кулаком, от чего лежавшая рядом с синеньким телефончиком кипа исписанных бумаг разлетелась по всему столу.

- Это и есть – правда, – хныкал Поливаев. – И где вы только эту чушь выцарапали? Не собирался я его зарезать!

- Приведите потерпевшего! – во всю мощь своих неслабых лёгких рявкнул участковый.

Тут же невысокий сухонький милиционер с погонами сержанта вывел откуда-то из темноты другого мужичка. Мужичок не успел даже сесть, как участковый выкрикнул ему:

- Сорокин, а ну, расскажите, чем Поливаев вам угрожал?

- Ножом, – ничуть не смутившись, ответил Сорокин. – Этот субъект заманил меня к себе, заставил выпить, а потом ушёл на кухню, и вынес нож, вот такой, – потерпевший расставил ладони сантиметров на тридцать. – Или нет, такой, – и показал все шестьдесят.

- Брешешь! – фальцетом пискнул Поливаев, и вскочил со стульчика.

Соседи готовы были уже сцепиться в драке, но участковый богатырским плечом оттеснил Поливаева обратно, на стульчик. Сухонький сержант оттащил отчаянно махавшего кулаками Сорокина.

- Убийца! – пропитым баритончиком визжал Сорокин.

- Не бреши! – пищал Поливаев, норовя выскочить из-за шкафа-участкового и дать соседу в глаз.

- Уведите обоих, – устало сказал участковый и опустился в своё залатанное кресло.

В кабинет зашёл ещё один милиционер, ухватил под руку взлохмаченного, ругающегося Поливаева и вывел в коридор. Сухонький вытащил упиравшегося Сорокина.

Лишь тогда Пётр Иванович решился выйти из своего уголка и обратиться к участковому. У того была очень необычная фамилия – Подклюймуха.

- Здравствуйте, – вежливо поздоровался Пётр Иванович с участковым.

- Здравствуйте, – ответил Подклюймуха. – Чем могу быть полезен?

Серёгин представился и объяснил цель своего визита. Участковый полез в сейф и достал папку.

- Вот, – сказал он, положив папку на стол перед Петром Ивановичем. – Тут все голубчики. Я их по характеру преступлений разложил. Вот эти пятеро уже угоняли машины, или пытались это сделать.

Подклюймуха раскрыл папку и вытащил пять дел. Серёгин пролистал их. Выбрал одно, с фотографией беленького худенького паренька. «Коровкин Владислав Тимурович» – значилось под фотографией.

- Что вы о нём скажете, Дмитрий Станиславович? – спросил Серёгин.

-Коровкин? Мопед спёр, – ответил участковый. – Чтобы продать. Ну, не учится нигде, подрабатывает, где попало, выпивает. Живёт с сестрой. Родители умерли. Сестру зовут Катя. Она в магазине «Юта» работает продавцом.

- А этот? – Серёгин показал другое дело, где на фотографии красовался холёный розовощёкий детина.

- Ой! – сморщился Подклюймуха. – Пищенко... Я не знаю, какого рожна ему надо! Отец – бизнесмен, мать – адвокат. Катается, как сыр в масле. Всё у него есть – и жратва, и шмотки! Но «Мазду» стянул с дружком своим, вот с этим, Свеклухиным, – участковый достал ещё одно дело. Просто так, чтобы покататься. Они в столб въехали и сбежали, когда тачка «закипела». Но я их всё равно выловил! Свеклухин тоже не бедняжка: папаша – архитектор, мать – домохозяйка. Терпеть не могу богатых мальчиков!

Серёгин подробно расспросил о каждом из угонщиков и, поблагодарив участкового, отправился их отрабатывать.

2. (Приключения Сидорова в городе Гомеле).

А Сидоров ехал в Беларусь. Позади оставались города и деревни. Погода не подвела: небо было ясное, ветерок лёгенький. У Сидорова в кабине играло радио. И сержант даже подпевал знакомым песням. На дороге было мало машин, всего две, или три штуки. Ехали быстро.

Большая часть пути уже осталась позади: Сидоров миновал Сумы. Не смотря на то, что за окнами полз нуднейший из пейзажей: поле – полоска деревьев – поле, у сержанта было отличное настроение. Потому что, по его мнению, в Гомеле и должен был быть ответ на главный вопрос: кто угнал «Жигули» Петрова и зачем. Но вдруг остановка. Какой-то пастух выгнал на шоссе стадо коров. Сидоров нажал на тормоз. Бурёнки двигались медленно: от жары они разленились. Пастух стегал их длинным хлыстом, кричал что-то, бегал из стороны в сторону. Но это мало помогало. Коровы упрямились и недовольно, сердито мычали. Прошло не меньше часа, пока последняя корова, размахивая хвостом и пыля, перешла через шоссе на другую сторону. Сидорову не терпелось поскорее нажать на газ и поехать. Он ёрзал на сиденье, руки бродили по рулю, а нога не покидала педали газа. Однако пришлось ещё подождать, пока пыль осядет…

На границе образовалась солидная очередь. И стояли они, похоже, долго и без продвижения. Некоторые водители вышли из кабин. Стояли на улице, курили и ругались. Другие курили и ругались прямо в кабинах. Один бродил по обочине и курил. Ещё один бросил сигарету и отправился за кустик. Сидоров не курил, но ругался. Радио выключил: раздражать начало. Кто-то сказал, что на таможне перерыв, или выходной. Тогда Сидоров вспылил: стукнул по рулю двумя руками и громко чертыхнулся. Как же, он тут стопорится, сидит, прозябает, а в Гомеле в это время!.. Однако сержант быстро взял себя в руки.