test

Эм потянулся к Данте, с единственным намерением, заставить его замолчать и потратить время на что-то более стоящее. Дан обхватил молодого человека и стиснул его в своих руках, чтобы оставить его навечно в своих объятиях и вдыхать его невероятный, перемешанный с человеческим, кошачий запах, срывать с его губ теплое дыхание и его поцелуи, которые были такими горячими именно с этим мальчиком.

Эм толкнул своего создателя, и они покатились вниз, вниз с холма, по высокой траве, скрываясь с глаз всего мира, который сейчас ненадолго потерял их из виду.

— Ты хочешь избежать покраски дома, так и скажи? — Эм оторвался от своего создателя, заглядывая в его лучистые щенячьи глаза.

— Хочу. Потому что Мэл тоже обязал меня помогать ему. Ты не будешь против, если я помогу покрасить его дом в первой половине дня, а тебе во второй?

— Я так и знал. Вот она твоя любовь, — притворно рассердился Эмбер.

— Это не изменит того факта, что я все же считаю тебя бесценным приобретением всей моей жизни.

— Подлиза.

— Я говорю правду!

Эм отвел его волосы, сжимая в ладонях его лицо. Он знал, что Данте не станет обманывать его.

— Как дела у Марлоу? Когда он закончит ненавидеть весь мир?

— Никогда. Он же Марлоу. Он крайне занят сейчас. Сегодня прибыла еще одна партия ворлоков, которые прятались в горах Шотландии. Он воспитывает их своими радикальными методами. Плюс ко всему, хантеры доставляют ему немало хлопот.

— Каких хлопот? — Эм изумленно поднял брови. — Я думал, они так и висят на кресте в дальнем конце поселения. Какие хлопоты могут доставлять эти несчастные наполовину трупы?

— Марлоу не может отлучаться и глумиться им в лицо так часто, как ему хотелось бы. И этим они его раздражают.

Эмбер закатил глаза.

— Он сам велел поставить их там.

Отсюда, к счастью, было не видно дальнюю сторону деревни, но Эм прекрасно знал, что теперь там, за дальней линией, возвышались три огромных креста, оплетенных амулетами и веточками, лишающими магии. На них растянулись три фигуры. Когда хантеры поняли, что проиграли битву, они даже не сопротивлялись. Они были вынуждены провести вечность, запертые с ворлоками, и знали, что даже с суперспособностями им не победить их. Мэл преподал им отличный урок. Он велел распять их на кресте — и это было единственное место в деревне, где сквозь тучи пробивался луч палящего солнца. Полувысушенные, оставленные без еды и воды, последние три охотника доживали свои дни, брошенные в деревне на произвол судьбы. Мэл приказал кормить их, чтобы они не умерли, и поддерживать их жизнь на минимально уровне так же, как они некогда поддерживали жизнь его отца. Катарии повезло, что она погибла в лесу и ей не пришлось попасть в компанию Риджвуда, Сэмюэла и Тайрела — последних из тех, кто считал себя достойными продолжателями рода охотников. Такой смерти Эм не пожелал бы никому. Он предпринимал попытки смягчить их участь, но тщетно. Марлоу пригрозил, что любой, кто посмеет оспорить его решение, немедленно присоединится к осужденным, и не важно, будут ли это его лучшие друзья или прочие ворлоки. Все обходили это место, оставив охотников умирать от своей же самонадеянности.

— Мэл вошел во вкус в своей новой роли главы поселка, правда, Дан?

— И не говори. Он сперва больше отбивался, но теперь и сам не прочь, чтобы с ним все советовались, уважали его и сносили все его грубости с подобострастным выражением лица.

— А мне кажется, он будет отличным главой поселения. Несмотря на то, что я терпеть его не могу, человека лучше него на эту роль просто не представить. Он жестокий и строгий, самое то на руководящую должность.

— Да. Как и ты на должности местного лекаря. Вы с Элаем можете открыть маленький магазинчик трав и устроить тут свой бизнес.

— И ты не будешь ревновать меня? — в глазах Эма сверкнули веселые искорки.

— Нет, — без раздумий разуверил его Данте. — Не забывай. Я все еще могу читать твои мысли. Я знаю, что ты будешь принадлежать мне всегда!

Эм закрыл глаза, ощущая прикосновения языка Данте к своим губам. Данте все еще нависал сверху, поставив локти вокруг головы своего мальчишки и улыбаясь ему.

— Ты никогда не изменишься, — трагично вздохнул Эмбер, — поглаживая его уши ладонями.

— А ты хочешь, чтобы я изменился? Я думал, ты любишь меня таким.

— Кто сказал тебе, что я тебя люблю?

— Как кто. Ты сам, разумеется.

Ладони ворлока обхватили блондина поперек корпуса, как и всегда проворно забираясь под его футболку. Она была покрыта пятнами краски и немного пахла древесиной, потому что все утро до этого Эм пытался освоить несвойственную ему магию покраски вертикальных поверхностей.

Данте намотал его футболку на кулак, задирая ее чуть выше. Эм целовал его в ответ, расслабляясь от таких теплых, привычных прикосновений. Данте начал увлекаться, прижимаясь к нему слишком сильно, и напоминая им обоим о том, что в таких случаях лучше останавливаться.