test

— Привет, Мирон, — Роксана постаралась, чтобы ее голос прозвучал по возможности небрежно, и поднялась ему навстречу. Сердце скакало от радости, но они не виделись тысячу лет, и она боялась с криками бросаться ему на шею. — Как... поживаешь?

Мирон Вогтейл, тот самый Мирон, который когда-то протянул ей руку в подземелье Дурмстранга, тот щуплый странный мальчишка, в которого она была так влюблена, а теперь – секс-идол волшебного мира, наклонился к Роксане и сухо коснулся губами ее щеки. Девушка ощутила невольный трепет, когда кожу легонько кольнули клыки.

Сердце досадливо екнуло.

Она рассчитывала на более теплый прием.

— Все еще мертв, — осклабился он и отпил что-то очень нехорошее из своего стакана.

— Это ужасно, Вог, — растерянно пробормотала Роксана.

Дон цокнул языком.

— Вог, веди себя прилично.

— Угу, — рассеяно выдохнул тот, обходя Роксану по кругу и обдавая дыханием ее шею. Так обходят понравившийся в магазине столик или лампу. Ледяная рука скользнула по животу и талии, а уже в следующую секунду Роксана оказалась прижатой к голой и холодной, как лед, груди.

Она ойкнула, а когда подняла глаза, то наткнулась на такую улыбку, что у нее как-то разом ослабели ноги и воля к сопротивлению.

Это был тот самый Мирон.

— Да я шучу. Ты ужасно выглядишь, детка, — он крепко поцеловал ее в губы и засмеялся.

— Получше, чем ты! — выпалила она.

Они обнялись.

Все было не зря. Не зря ее пытались съесть домашние растения её матушки, не зря ее пытался убить оборотень, не зря автобус, все не зря...

— Я скучал, — молвил он, наконец, и Роксана чуть не разревелась от радости.

С тех пор, как с Вогом произошло это несчастье, прошло уже два года, но она все равно никак не могла привыкнуть к тому, что ее друг превратился в вампира.

Не хотелось верить.

Хотелось придумать какое-нибудь хорошее, честное оправдание, но красным глазам и клыкам оправдание не придумаешь.. Как и школьнику с разорванным горлом.

Для всех было шоком, когда под матрасом кровати Мирона обнаружили ампулы с кровью и шприцы.

Его отчислили сразу после того как отчислили Роксану, которую поймали на месте преступления вместе с Мироном. А вместе с ними ушли и остальные ребята из группы. На отчисление всем было наплевать, но вот то, что происходило с Мироном действительно пугало. Роксана до сих пор помнила, как Донаган вывалился из ее камина посреди ночи, взъерошенный, ободранный, в одной пижаме и сказал, что Вог кидается на учеников в общей спальне и шипит, как животное. Вог тяжело адаптировался к своему новому я, даже пытался покончить с собой, но безуспешно...

Он пытался бросить, не пить кровь, но рано или поздно начиналась ломка, и все шло по новой.

Если бы не музыка, он точно сломался бы. И тогда не было бы «Диких сестричек». Именно они помогли ему удержаться на плаву и принять свою новую жизнь, но даже по прошествии стольких лет он так и не сказал, кто его подсадил и за что.

Идя по лагерю, Роксана видела девушек, которые истерично обнимались и целовались с плакатами, на которых было его лицо.

Их всех почему-то ужасно заводил тот факт, что их кумир — вампир. Они видели в нем потустороннюю харизму, темную притягательность, соблазн.

Роксана же видела трясущегося от озноба подростка с черными кругами под глазами, который с болезненной жадностью смотрел на своих же друзей, мечтая выпить всю их кровь до капли, видела его второе я, отвратительное, страшное, видела использованные ампулы и булькающее в котле зелье, помогающее усмирить его голод. Ради этого зелья пришлось ограбить не один магазин в Лютном переулке и пережить парочку домашних арестов, но оно того стоило, потому что после него Мирон пришел в себя и смог обуздать монстра.

Остальное было не важно.

Позже, когда ребята ушли на генеральную репетицию, Роксана приняла ванну и удобно устроилась на их замечательном диване с надеждой вздремнуть часок-другой, но как только ее голова коснулась мягкой приятной подушки, она сразу же провалилась в сон, а очнулась от странного ритмичного грохота, похожего на морской прибой, когда на улице уже царили мягкие летние сумерки.

Протерев глаза, она увидела, что в комнате чисто, как в операционной, а рядом с ее головой лежала аккуратная стопочка чистой одежды.

Из соседней комнаты доносились взволнованные голоса, то и дело вбегали и выбегали какие-то люди с аппаратурой, все суетились и словно не обращали на нее никакого внимания.

Роксана села и потянулась.

Из студии вышел Мирон, застегивая шипованный браслет. На нем уже был концертный костюм — длинная черная сетка вместо майки, черный кожаный плащ, брюки и высокие сапоги, усеянные металлическими заклепками. Он казался еще бледнее обычного, волосы торчали, как у взбешенного дикобраза, глаза были подведены и горели огнем. Комнату наполнил острый холодный аромат дорогой туалетной воды.

— Что за шум? — спросила Роксана, поеживаясь. Ассистенты сновали туда-сюда, и палатку заполнил уличный воздух.