test

— Я тоже, — прошептала Лили одними губами. Глаза ее вдруг безо всякой причины налились слезами, и когда она прижала к щеке пальцы, то почувствовала, как на них капнуло что-то теплое.

— Еще-е? — спросил Мирон, когда первая песня закончилась. Это прозвучало так интимно и волнующе, что голоса девушек превратились в единый молящий стон...

В песне «Брошенный» шла речь о маггловском парне, которого обратили в свою дикую веру две вампирши. Дойдя до припева, Мирон вдруг разогнался, оттолкнулся от края сцены и под оглушительный вопль фанатов бросился в толпу.

Лили даже не поняла, как оказалась на ногах, чувствуя, как вместе с ней вскочили все остальные. Она была уверена, что Мирона разорвут на куски, но когда увидела, что бесценное тело ее кумира крепко держат специально подготовленные для этого мракоборцы, испытала одновременно и досаду, и облегчение. Мирон не обращал никакого внимания на граничащую с безумием любовь вокруг себя и просто плыл по толпе, не замечая рук, которые хватали его за одежду и волосы. Он просто продолжал петь — только теперь он был так близко, что Лили могла рассмотреть, как двигался кадык на его шее, и как скользил свет по обтянутому черной кожей бедру.

На экране вместо Мирона появилась толпа. Зрители заходились от восторга, видя себя, и все как один принимались указывать на экран, словно до этого на него никто не обращал внимания.

— Смотри, Лили, это мы! — завизжала Алиса, тыча пальцем в экран, и Лили, все это время следившая за Мироном, взглянула на экран и увидела на нем совершенно незнакомое, горящее от возбуждения лицо с лихорадочно блестящими зелеными глазами.

— Эванс, улыбайся! — заорал откуда ни возьмись Поттер — она совсем забыла о нем, но тут он вдруг нарисовался на экране совсем рядом с ней, такой же взъерошенный и ненормальный, и крепко поцеловал в щеку. Но она едва ли почувствовала поцелуй — Мирон уже был на сцене, и на экран вернулось его лицо.

Когда Мирон пел песню о магловской девушке, у которой была самая сладкая кровь в мире, какая-то маленькая ведьмочка не старше пятнадцати лет неизвестно как прорвала заслон из мракоборцев и выбежала прямо на сцену.

Находясь в полуобморочном состоянии, она, спотыкаясь (видимо, ноги не слушались), бросилась к Мирону и безо всяких предисловий буквально запрыгнула на него, обхватывая руками за шею и истерично рыдая. Девочку было хорошо видно на экране: искаженное красное лицо, спутавшиеся волосы, потекшая тушь — самая настоящая истерика во плоти. Но Мирон, надо отдать ему должное, не только не прекратил петь, когда она атаковала его, но еще и сделал мракоборцам знак, чтобы не вмешивались.

Девочка хватала звездное тело своего кумира и захлебывалась слезами счастья, а он, успев вовремя вынуть микрофон из подставки, чуть оступился под ее напором и ласково обнял несчастную одной рукой, раскачиваясь с ней на месте, как в медленном танце.

Быстро вернувшись в образ, Мирон склонился к ее напряженной шее, так что на экране даже показались клыки, и бросил в толпу такой взгляд, что все были уверены — сейчас он ее укусит.

Девушки давились ядом, глядя, как какое-то женское тело, облаченное в голубые джинсы и футболку, безнаказанно прижималось к их божеству, трогало его, как самого обычного человека, да еще и ревело. А тот не только не отталкивал эту девицу, а как будто защищал и даже любил всю ту бесконечную пару минут, что она находилась на его сцене...

Это было уже слишком.

Опьянение и восторг медленно сменялись ненавистью. Фанатки скалились от ярости, желания быть избранными и абсолютной всепоглощающей любви.

Наверное, и Мирон понял, что атмосфера накалилась, поэтому постарался бережно передать бедняжку в руки целителям, но она не хотела уходить, хватала его за руки и падала на колени.

Но тем не менее, он закончил петь и, подойдя к краю сцену, поставил опять ногу на колонку и вскинул обе руки, в одной из которых по-прежнему был зажат микрофон.

Лили подумала, что все эти девушки в первом ряду разорвут его на клочки, как только он приблизится к краю, а они только заревели еще громче, протягивая ему свои жизни.

Казалось, что если Мирон не вытащит на сцену хотя бы еще одну из них, случится катастрофа...

Улыбаясь, Мирон отвернулся, и зазвучала новая песня, а в толпе снова замелькали лимонные халаты.

Роксана Малфой

— Это полная чума! — радостно сообщил Роксане сияющий и потеющий от счастья ассистент.