test

— Я тебя все равно достану! — он уже бежал к кабинету, где был второй вход в погреб, но Роксана его опередила, и не успел он вырваться в холл, как его ослепила вспышка заклятия. Сириус едва успел закрыться дверью.

Роксана судьбу испытывать не стала и ломанулась прямо в открытую дверь, но ответные чары Сириуса, причем довольно серьезные, выщербили крошку из белой плитки прямо под босыми ногами Роксаны, и свобода, такая желанная, снова ускользнула.

Она успела вбежать в гостиную и забиться за софу, когда Сириус ворвался следом. Софа подпрыгнула на месте, взорвавшись облаком перьев и щепок. Роксана переползла в более надежное укрытие. Она была так шокирована и напугана появлением Сириуса (она даже не была вполне уверена, что это не очередная её галлюцинация), что даже не пыталась с ним заговорить. За считанные секунды дом превратился в поле битвы. Заклинания свистели и вспыхивали, мебель взрывалась, окна дребезжали, дребезжал гигантский канделябр на потолке, злоба нарастала с каждым заклинанием, чудом не угодившим в цель.

Когда заклинаний не хватало, в воздухе летали и другие предметы: вазы, бюсты, части интерьера, даже один изогнутый декоративный нож шестеренкой разрезал воздух и волткнулся в лакированный дверной косяк, за которым успела спрятаться Роксана. Впрочем, она не преминула ответить — когда Сириус рванул к кабинету, в котором она забаррикадировалась, Роксана с размаху врезала ему по голове пустой бутылкой (бутылка разбилась) и рванула наутек.

Если бы кто у них спросил, за что они так ненавидят друг друга в эти минуты, ни он, ни она не смогли бы ответить. Но ярости их хватало, чтобы метить точно в цель. И когда Роксана шарахнула его бутылкой, он на секунду вообще забыл, где находится и что происходит, и пальнул ей вслед Авадой (выглядело это так, словно он делает подачу всей жизни на матче по бейсболу). Чары взорвали бар, мимо которого бежала Роксана. Стекло и щепки брызнули во все стороны, Роксану отшвырнуло на пол, и она закрылась руками.

Повисла пауза.

Сириус тяжело дышал, ухо нещадно болело, но вместе с пульсирующей болью и оседающей в воздухе тишиной на него вдруг опустилось четкое осознание того, что чуть было не произошло.

Он опустил палочку.

Роксана медленно поднялась на локте, вытерла кровь с рассеченной губы и оглянулась. Растрепанные волосы наполовину закрыли лицо и вздымались от частого дыхания.

Игра зашла слишком далеко.

— Эй… — Сириус приподнял обе ладони, мирно зажимая волшебную палочку большим пальцем. Осторожно шагнул вперед. — Я случайно.

Роксана хищно сузила глаза. От злости она вся распушилась, как сова. Сириус уже видел однажды такое выражение у неё на лице, и закончилось это скверно.

— Малфой, это была случайность! -заорал он, увидев, как глаза Роксаны изменили цвет, но было уже поздно. Издав какой-то животный, гортанный звук, его бывшая девушка кинулась на него, как хищная лесная кошка.

— Твою мать! — Сириус чуть не упал, когда она набросилась на него. Они врезались в стену. Сириус попытался отодрать её от себя, но тщетно, Малфой обхватила его и руками, и ногами, и била локтем в спину, лягала коленями, царапалась и кусалась. Прямо как сумасшедшая.

Сириус ругался и шипел, пытаясь оторвать от себя ополоумевшую девицу, но Малфой не сдавалась.

Они врезались в стеклянный шкаф, перевернули кресло. Сириус рывком обернулся вокруг своей оси, но Малфой не отцепилась, и тогда он просто опрокинул её на пол и подмял под себя, сжав оба запястья.

Роксана тут же переменила тактику и неожиданно взвилась, как ужаленная.

— Пусти! — рычала она, изиваясь и вырываясь так, словно он пытался её убить. Её глаза снова потемнели, волосы растрепались, она сжимала зубы, она рычала, она… была под ним. — Пусти меня! Пусти! Пусти, пусти, пусти-и!

Если бы она так не билась, катастрофы можно было избежать, но у Сириуса эта борьба вызвала вполне оправданный рефлекс. Ладно, если говорить начистоту, рефлекс этот у него возник, еще когда она дернула от него в холле.

Но теперь он превратился в неизбежность.

И чем больше Роксана сопротивлялась, тем неизбежнее становилась неизбежность. Её кожа была горячей, её тело было вот оно, здесь, бери, а Сириус так люто изголодался по нему…

Он прижался сильнее, и Роксана замерла. Почувствовала.

Повисла тишина, они оба часто дышали, запястья Роксаны горели. В пылу драки ей рассекло лоб над бровью, у Сириуса на скуле вспухали кровавым бисером следы ногтей…

Очень-очень медленно пальцы Сириуса разжались.

А потом вдруг судорожно сжались, чуть не сломав хрупкие запястья, Сириус едва слышно обреченно зарычал и поцеловал её, зажмурившись, словно от боли. Роксана всхлипнула и губы Сириуса тут же стали злее, а поцелуй — грубее. Он целовал её, засасывал, так жадно и исступленно, словно от этого зависела их жизнь. Губы, подбородок, скула, шея, снова губы, глубже, сильнее, еще!

Вспышка боли. Сириус шарахнулся от неё, схватившись за прокушенную губу. Роксана тяжело дышала, её губы распухали на глазах, она слизнула с них кровь. Сириус рывком утер рот.