test

 — Они нас в участок привезли! — недовольно фыркнул Алекс, освобождаясь от шлема. — Чёрт с тобой, Бешеный Ганс! — ругался он на Риттенхоффера. — Богом клянусь: как только выйду отсюда — намну тебе бока и заставлю покупать другой вертолёт!

 — Я теперь богат! — негромко огрызнулся Риттенхоффер, получше закутывая чашу в свою куртку. — Наконец-то я смогу выбраться из этого захолустья, купить нормальный дом и завести бизнес!

 — Чёрта лысого ты заведёшь, опёнок тупоголовый! — пробухтел Алекс, опять-таки по-русски и выпрыгнул из кабины под вечернее солнышко.

Тут внизу, среди живых людей, было гораздо теплее, чем на дьявольской скале Траурихлигенов и в их зловещем замке, населённом скелетами и «роботами-убийцами». Иванков с удовольствием покинул полицейский вертолёт и бодро зашагал по мощёной дорожке к участку, куда всем троим предписал шагать Маттиас Вальтер.

Генрих Дитрихович не выдал полиции, что оказался в замке Траурихлиген по заданию Теплицкого. На вопрос Маттиаса Вальтера он ответил так:

 — Я решил осмотреть достопримечательности, а в деревне мне сказали, что главная достопримечательность здесь — этот замок…

 — И кто же вам это сказал? — ехидно поинтересовался Маттиас Вальтер, не расставаясь с носовым платком. Беднягу мучил ужаснейший насморк — скорее всего, он простудился, снимая туристов со скалы Траурихлигенов…

Иванков вспомнил рыжебородого субъекта, который пугал его верволком, однако не выдал и его: Маттиас Вальтер наверняка, знает бородача и может надавать ему по шапке. А ещё — подумает, что тот незаконно берёт за экскурсии деньги, и вкатит ему штраф…

Генрих Дитрихович начал врать про каких-то двоих незнакомцев, которых сам же и выдумал только что, а Маттиас Вальтер наморщил нос, пробормотал:

 — Доннерветтер!

Затем — высморкался и недовольным голосом изрёк:

 — Угораздило же вас связаться с этими пройдохами! Чёрт, одно слово: туристы!

После этого Генрих Дитрихович был отпущен на свободу и благополучно возвратился домой, в город Донецк.

 — Эээээ… — бурчал Теплицкий, теребя свой подбородок, прищурив в жестоком раздумье левый глаз. — Вы сказали, внучатый племянник? — прокаркал Теплицкий в ухо доктору Барсуку, заставив его отшатнуться и случайно пихнуть Миркина.

 — Да, я нашёл его, — подтвердил Иванков, перебирая руками листы в одной из своих папок.

 — Да положите вы всё это на стол! — Теплицкий подскочил к переводчику, отнял у него груз папок и шваркнул на компьютерный стол доктора Барсука. Теплицкий немного промазал, и одна папка хлопнулась на пол, растеряв листы.

Рыбкин подскочил и начал собирать всё, что рассыпалось.

 — Ого! — присвистнул он, случайно прочитав то, что там было написано. — Вот это да! У него рост был сто девяносто три сантиметра!

 — У кого? — тут же встрял Теплицкий, придвинувшись к Рыбкину и отобрав у него все бумаги. — У внучатого племянника, да? А ну-ка, что там тебе написали эти дундуки?

 — Смотрите… — буркнул Рыбкин и отодвинулся подальше, чтобы Теплицкий в сердцах не заехал ему локтем в глаз.

Теплицкий глянул и ничего не понял: текст, который напечатали в бумагах Иванкова, был на немецком языке.

 — Так у кого там был рост сто девяносто три сантиметра? — вопросил он, сунув все бумаги и папку обратно, в руки студента Рыбкина.

 — У Эриха фон Краузе-Траурихлигена, — тихо сказал Иванков, который вздохнул свободнее, освобождённый от бумажного бремени. — Там, в папке, есть вся его антропометрия… — Хотя… — Иванков бросил быстрый взгляд на распотрошённую папку и на валяющиеся на полу бумаги, которые старательно собирал Рыбкин. — Вы там уже всё перепутали…

 — Ничего, они починят! — Теплицкий кивнул растрёпанной башкой в сторону профессора Миркина и доктора Барсука, которые пристроились к тому столу, на котором лежали остальные папки Иванкова и шелестели там бумагами. — Да, Иванков, этот… внук… правнук… там случайно не погиб?

 — Нет, — покачал головой Иванков. — Полицейские забрали его вместе с пилотом, конфисковали у него эту чашу, однако он от этого не умер…

 — Плохо! — сделал кровожадный вывод Теплицкий, сдвинув брови к переносице. — Он может помешать мне сделать из герба эмблему для своей корпорации!

 — Теплицкий, — влез в разговор Миркин и помахал в воздухе какой-то бумагой, что высыпалась из папки. — Ты не подумал о том, что присваивать чужой герб — это немножко неэтично?

 — Он и так никому не нужен! — возразил Теплицкий и подбежал к столику, на котором высилась бутыль минералки, и пристроились одноразовые стаканчики. Он схватил бутыль, свинтил с неё крышку и начал наливать минералку в один из стаканчиков.

 — Эрих фон давно крякнул, а этому слизняку внуку герб вообще до лампочки! — визжал Теплицкий, наливая и переливая воду за края стаканчика. Схватив стаканчик в кулак, он собрался осушить его залпом, но тут в кармане завопил мобильник.

 — Чёрт! — выругался Теплицкий, потому что от неожиданности выплеснул всю воду на себя. — Блин подери, ну, кто тут ещё звякает, чёрт?