Читаем Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции полностью

Обыкновенно принято думать, что путь к выдающемуся положению есть путь самоотвержения, с которого различные искушения легко могут совратить, что на этом пути в детстве человек удерживается только строгостью учителей или беспрерывною бдительностью родителей, а в последующей жизни – счастливым выбором друзей и другими благоприятными обстоятельствами. Это действительно верно по отношению к огромному большинству обыкновенных людей, но это никак не может быть отнесено к большинству тех, которые достигали высокой репутации. По свидетельству биографов, их никогда не покидает инстинктивная жажда умственного труда. Если их насильно заставить покинуть путь, который ведет к выдающемуся положению, они так или иначе вернутся на него. Они станут работать не ради достижения известности, а ради удовлетворения естественной жажды к мозговой работе, точно так же, как атлеты не могут выносить покоя вследствие раздражимости их мускулов, требующей упражнений. Трудно предположить, чтобы какое бы то ни было сочетание обстоятельств могло подавить стимул к умственной деятельности, лежащей в самой организации этих людей. Действие внешних стимулов, по самому свойству их, может быть только неопределенным и прерывистым, но двигатели, лежащие в характере человека, никогда не покидают его. Они постоянно заставляют его работать, то с целью преодолеть встречающиеся ему трудности, то с целью развития наполняющих его еще, быть может, незрелых идей, заставляя его в то же время живо и энергично прислушиваться к бесчисленным, хотя и малозаметным урокам, встречающимся на каждом шагу и оставляемым без внимания менее проницательными людьми.

Эти соображения приводят к моему третьему аргументу. Я показал, что общественные препятствия не могут помешать высокодаровитому человеку достигнуть выдающегося положения. Теперь я постараюсь доказать, что, с другой стороны, общественные преимущества не могут доставить этого положения человеку посредственных способностей. Нам нетрудно было бы представить целые ряды людей, обладающих изрядными способностями, пользующихся всевозможною поддержкою извне, людей честолюбивых и напрягающих весь свой наличный запас сил, – и которые между тем не достигают выдающегося положения. Будучи пэрами, они могут сделаться лордами, наместниками какого-нибудь графства. Принадлежа к знатной провинциальной фамилии, они могут сделаться влиятельными членами парламента или играть видную роль в своей провинции. После их смерти остается пустота, ощущаемая некоторое время весьма многими; но Вестминстерское аббатство остается для них закрытым обществом, не облекается по ним в траур; их почтит разве только краткая биографическая заметка на столбцах ежедневных газет.

Чрезвычайно трудно указать два обширных класса людей, пользующихся одинаковыми преимуществами общественного положения, из которых в одном проявлялись бы высокие наследственные дарования, между тем как в другом таких дарований не было бы. Я не буду сравнивать сыновей выдающихся людей с сыновьями людей ничем не выдающихся, потому что многое, что я приписал бы происхождению, другие могли бы приписывать поддержке и примеру родителей. Вследствие этого я буду сравнивать сыновей выдающихся людей с усыновленными детьми пап и других высших сановников римско-католической церкви. Обычай непотизма распространен повсеместно между духовными лицами. Он состоит в том, что лица эти оказывают своему племяннику или другому более отдаленному родственнику ту общественную поддержку, какую люди обыкновенно дают своим детям. В настоящем сочинении я буду иметь случай привести множество доказательств того, что племянник выдающегося человека может гораздо менее вероятно сделаться выдающимся человеком, чем его сын, а более отдаленный родственник еще менее, чем племянник. Таким образом, для проверки справедливости моего положения мы можем сделать вполне справедливое сравнение между успехами, достигаемыми сыновьями выдающихся людей, и теми, которых достигают племянники, заменяющие сыновей безбрачным сановникам римско-католической церкви. Если поддержка, доставляемая благоприятным общественным положением, действительно имеет такое важное значение, тогда племянники пап должны становиться выдающимися личностями так же, или приблизительно так же, часто, как и сыновья выдающихся людей; если же эта поддержка не имеет такого значения, мы увидим совершенно обратное.

Перейти на страницу:

Все книги серии Кот Шредингера (Родина)

Атомный проект. Жизнь за «железным занавесом»
Атомный проект. Жизнь за «железным занавесом»

Ученик великого Э. Ферми, сотрудник Ф. Жолио-Кюри, почетный член Итальянской академии деи Линчей Бруно Понтекорво родился в Италии, работал во Франции, США, Канаде, Англии, а большую часть своей жизни прожил в России. Бруно Понтекорво известен как один из ведущих физиков эпохи «холодной войны». В то время, как главы государств мечтали о мировом господстве, которое им подарит ядерное оружие, лучшие ученые всего мира боролись за «ядерное равновесие» и всеми возможными способами старались не разрывать прочные научные связи, помогавшие двигать науку вперед. Понтекорво до последних дней жизни поддерживал дружбу со своим учителем, одним из ведущих ученых «Манхэттенского проекта» Энрико Ферми, а также вел переписку с другими участниками проекта. Воспоминания этого ученого полны необычными деталями, описывающими закрытую и даже засекреченную жизнь ядерных физиков середины ХХ века. Интересная и наполненная яркими событиями судьба, исключительный ум и независимые взгляды позволили ученому создать ряд статей, описывающих мир с простой и понятной точки зрения физика. Именно они вместе с воспоминаниями о жизни в Штатах и СССР, и составили основу этой книги.

Бруно Максимович Понтекорво

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Теория струн и скрытые измерения Вселенной
Теория струн и скрытые измерения Вселенной

Революционная теория струн утверждает, что мы живем в десятимерной Вселенной, но только четыре из этих измерений доступны человеческому восприятию. Если верить современным ученым, остальные шесть измерений свернуты в удивительную структуру, известную как многообразие Калаби-Яу. Легендарный математик Шинтан Яу, один из первооткрывателей этих поразительных пространств, утверждает, что геометрия не только является основой теории струн, но и лежит в самой природе нашей Вселенной.Читая эту книгу, вы вместе с авторами повторите захватывающий путь научного открытия: от безумной идеи до завершенной теории. Вас ждет увлекательное исследование, удивительное путешествие в скрытые измерения, определяющие то, что мы называем Вселенной, как в большом, так и в малом масштабе.

Стив Надис , Шинтан Яу , Яу Шинтан

Астрономия и Космос / Научная литература / Технические науки / Образование и наука
Четыре социологических традиции
Четыре социологических традиции

Будучи исправленной и дополненной версией получивших широкое признание критиков «Трех социологических традиций», этот текст представляет собой краткую интеллектуальную историю социологии, построенную вокруг развития четырех классических идейных школ: традиции конфликта Маркса и Вебера, ритуальной солидарности Дюркгейма, микроинтеракционистской традиции Мида, Блумера и Гарфинкеля и новой для этого издания утилитарно-рациональной традиции выбора. Коллинз, один из наиболее живых и увлекательных авторов в области социологии, прослеживает идейные вехи на пути этих четырех магистральных школ от классических теорий до их современных разработок. Он рассказывает об истоках социологии, указывая на области, в которых был достигнут прогресс в нашем понимании социальной реальности, области, где еще существуют расхождения, и направление, в котором движется социология.Рэндалл Коллинз — профессор социологии Калифорнийского университета в Риверсайде и автор многих книг и статей, в том числе «Социологической идеи» (OUP, 1992) и «Социологии конфликта».

Рэндалл Коллинз

Научная литература
Москва и Орда
Москва и Орда

Монография посвящена отношениям Московского княжества и Золотой Орды с конца XIII до начала XVI в. В ней, в отличие от предшествующей историографии, уделявшей серьёзное внимание лишь двум ключевым эпизодам — Куликовской битве и освобождению от власти Орды, — последовательно рассматривается развитие московско-ордынских отношений на протяжении двух с половиной столетий. В результате выясняется, что устоявшиеся (хотя и противоречащие друг другу) постулаты — «поддержка Ордой Москвы» и «борьба с ордынским игом» — мало соответствуют исторической реальности. По-новому решаются такие вопросы, как отношение к Орде первых московских князей — Даниила Александровича и Юрия Даниловича, последствия конфликта Дмитрия Донского с Тохтамышем 1382 г., датировка и обстоятельства освобождения Москвы от ордынской зависимости.Для историков и широкого круга читателей, интересующихся историей Отечества.

Антон Анатольевич Горский

История / Научная литература / Образование и наука