Тест на любовь

— Без него я бы все время думала, что на меня могут напасть. Теперь, даже когда я очень много езжу, ко мне не липнет ни один черт. Нигде — ни во Вьетнаме, ни в Чехии, нигде.

— А как ты его провозишь? Я читала…

— Читаешь много, — усмехнулась Ольга и посмотрела на Таню, глаза которой стали по блюдцу на белом лице, а коротко стриженные волосы, кажется, вздыбились. — Есть способы…

— Слушай, вот уж никогда не думала, что ты станешь такой крутой…

Ольга усмехнулась:

— У тебя бы тоже получилось. Хочешь ко мне в компанию?

— В компанию? — Татьяна сощурилась, собираясь рассмеяться. — Ты тоже меня не так видишь. Я слабая больная женщина, у которой на шее муж и дочь.

— Да, я знаю, что ты больная.

— Знаешь? А чем это я больна? — Татьяна порозовела, потом бледность, покрывшая лицо, смыла краски.

— Слушай, давай-ка нашу приятную беседу продолжим в другом месте. Мы можем кое-что открыть друг другу. Я предлагаю подняться в ресторан.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Татьяна с некоторым изумлением, а потом посмотрела на часы. — Слушай, мой ребенок уже явился из школы, а благоверный клацает зубами от голода.

— Ничего, один раз справятся без тебя. Позвони мужу и скажи, что задерживаешься.

— Саша не поймет.

— А ты что, каждый день задерживаешься?

— Да нет, я уже не помню, когда задерживалась.

— Ты его избаловала. Пускай наконец поймет, что жена на беспривязном содержании.

— Скажешь тоже, да я как маятник: утром — из дома, вечером — домой.

— Ну и зря, — сказала Ольга. — Давай-ка иди и звони.

— У меня нет жетона.

Ольга порылась в сумке и достала коричневый пластмассовый кружок.

— Телефон на лестнице. Работает. Он всегда работает. А потом приходи в ресторан на второй этаж.

— Я не найду.

— Я объясню.

Они поднялись из-за столика, вышли из полумрака. В ресторане, заказав что-нибудь необыкновенное, Ольга собиралась поговорить с Татьяной прямо и открыто. Между прочим, недавно заметила она за собой, когда у нее появились деньги, она совершенно иначе стала относиться к еде. Если раньше глотала сосиски с пельменями, то теперь ей хотелось пробовать, пробовать, пробовать. Вчера, к примеру, заехала в рыбный магазин и купила кусок мороженой акулы. Теперь ждала вдохновения, чтобы приготовить ее с удовольствием. К еде, поняла она недавно, надо относиться, как к поиску кадра. Она попробовала каракатиц и осьминогов во Вьетнаме, лягушачьи лапки и бог знает что еще.

Таня вздохнула и, смирившись, пошла звонить.

Потом они сидели за плотно уставленным столом, Таня по третьему разу рассматривала фотографии «кукольного домика».

— Слушай, Оль, а сейчас ты довольна жизнью?

— Едва ли можно так сказать. Человек — существо ненасытное. Он всегда чем-то недоволен. Мне многое не нравится в себе и в окружающей жизни. Но лучше что-то делать, чем лежать на диване, плевать в потолок и ждать, что изменившаяся жизнь сама будет к тебе подстраиваться.

Таня покачала головой.

— Слушай, а что ты делаешь в своей фирме?

— Что поручают, го и делаю.

— Интересный ответ. Но может, скажешь, как бывшей подруге?

— Я организую путешествия за рубеж. Собираю группы… Сама езжу.

— На этом можно так здорово заработать?

— Ха-ха! На домик хватает.

— Все ясно. А личная жизнь?

— Личная жизнь? Я сама себе личная жизнь.

— Неужели у такой эффектной женщины никого нет? И никто тебе не нужен?

— Нет. Абсолютно никто.

Ольга отставила бокал с вином. Помолчала. Полумрак стал наполняться голосами, она уже слышала громкие признания пьяненьких девиц за соседним столиком. Одна рассказывала другой:

— А я этому турку говорю: «Я же лучше ее, так почему мне пятнадцать баксов?» А он: «Я знаю, ты лучше, но ты русская!» Представляешь? Дискриминация какая, да?

— Слушай, Таня, мы с тобой достаточно выпили, чтобы я могла тебя спросить — а ты счастлива? Довольна своей жизнью, мужем?

— Счастлива? Какое же это счастье, — вздохнула Таня. — Я раньше думала, что счастье, как говорили, — она скривила губы, — это когда тебя понимают. Оказывается, мало-ва-ато. Когда тебя понимают, здорово. Понимают, например, что тебе не сладко живется. Но ничего не делают, чтобы тебе жилось лучше. Постоянно чего-то не хватает, то денег, то времени, то сил. Оказывается, я хочу жить в достатке. Никогда раньше не предполагала, что я могу так много хотеть. Понятно, конечно, когда ни у кого ничего не было и нигде не было — откуда взяться желанию? Но теперь я вижу то, что хочу, а иметь не могу — не на что купить, Ольга.

— Фу, какая приземленная прагматичность, — шутливо сморщила нос Ольга и отодвинула от себя бокал с водой.

— Слушай, я думала, с тобой можно откровенно. — Таня вытаращила глаза. — Мы, в конце концов, не на политучебе?

— Если ты помнишь, я никогда на нее не ходила.

— Да, ты была аполитична. — Вдруг Таня захохотала. — Ох, помню, как тебя хотели выбрать в профком, а ты заявила — ни за что, лучше повесишься.

Ольга тоже засмеялась.

— Да, я была непростительно резка.

— Мягко сказано. А вообще, если честно, ты была наивная дура.

— Наверное, ты права. Но потом каждый дурак передуривается по-своему.