Тест на отцовство

- Телефон, - требовательно тяну руку.

- При мне, на громкой. Потом сдать на базу.

Достаёт из стола.

- Ещё чего!

Вытаскиваю у него из губ сигарету, а из пальцев - зажигалку.

- Нельзя тебе.

Отворачиваясь, выхожу с кухни на веранду.

Прикурив его крепкую сигарету, разбираю пропущенные звонки.

С работы! Три пропущенных. Мой бывший зав.отделением из психосоматики... Что-то случилось.

"Мы в порядке! Позже наберу." - пишу лаконично Роберту.

Перезваниваю Ивану Алексеевичу.

- Добрый вечер...

- Юлия Юрьевна, у нас тут... Сомнения во вменяемости одной из пациенток гинекологии. Не подписывает согласие на операцию. А у нее внематочная…

Раньше, я работала на экспертизе по таким случаям, делая заключения о вменяемости.

- Оу... Чем же я могу помочь? У вас там хороших специалистов пол отделения.

- Да. Но она просит Вас лично...

Глава 32 - Мир рушится

Глава 32 - Мир рушится

- Юля... Юль, сядь. Чего ты мечешься?

- Ненавижу такие ситуации, - смотрю в темное окно.

- Ты не обязана ехать.

- Меня попросили о помощи. Там у женщины критическая ситуация.

- Ты абсолютно профнепригодна.

- Я знаю.

- Но ты замечательный человек…

Нет. Я просто гипертрофированный самоед! Я не понимаю, как отказывать в просьбе о помощи. Может быть, потому что мне в таких просьбах многократно отказывали в детстве те, кто мог помочь. И это для меня триггер! И беременность - своя, чужая - это для меня тоже красные линии.

И меня трясёт.

Быть может, ситуация и не стоит того. Но я же сама себе придумала уже конец света. Что если уж именно меня просят вот в такой вот странной ситуации...

- Детка...

Раскрываю ладонь, прося меня сейчас не трогать. Мне нужно успокоиться. И проанализировать все адекватно.

- Да на, держи - кладет передо мной ключ. - Езжай.

Смотрю на него в отражение темного окна. Чадов слишком теплый... Моя броня начинает неотвратимо таять. И это ужасно.

- Нет...

Как я его оставлю?.. А вдруг что-то?

Хмуро покрутив в руках телефон, нажимаю на дозвон.

- Роберт... Стоп. Подожди! Мы в порядке, правда. Я по работе. Ну, выслушай меня, пожалуйста! - рявкаю я тихо и требовательно. - Эта ситуация не терпит, нет. У тебя в отделении пациентка. Дарья Климова, - перебиваю его поток слов, обвинений, тревожных наездов.

- Климова? - вдруг замолкает он.

- Ты ее знаешь?

- Само собой.

- Она просит, чтобы я подъехала к ней. Как психиатр. А я сейчас... ммм... никак не могу.

В трубке все ещё тишина, и ни слова о причинах, по которым я не могу. Хотя я уже морально приготовилась отбиваться. Интуитивно, я чувствую что-то неладное.

- Она отказывается от операции.

- Я в курсе. Завтра с утра разберемся.

- Меня просят приехать на освидетельствование вменяемости. От других психиатров она отказалась.

- Бред! - отрывисто. - Нечего тебе там делать. Ты давно не психиатр. А она много себе позволяет - требовать и отказываться.

В моей голове щелкает.

- То есть, мне не ехать?..

- Нет.

Не ехать туда, где я буду в поле твоего доступа, а оставаться с Чадовым? Ты же знаешь, что я у него. Не можешь, не догадываться! И ты не воспользуется ситуацией, чтобы вразумить меня?? Это не похоже на Роба. Совсем.

- Ты не мог бы попросить кого-то из персонала, дать ей мой номер телефона?

- Юленька... Какая Климова, в самом деле?!..

- Я перезвоню.

Он что-то мне пишет, я не читаю. Не нужно сбивать меня с толку! Я словно нащупала "болезнь". Где-то там глубоко... Не знаю что это. Понятия не имею. Но я хочу узнать!

Это как-то связано с моим ощущением вечного плена внутри. Я его ненавижу...

Проходя мимо Чадова, решительно ловлю пальцами его пульс на шее, чуть задирая его голову.

- Ух...

- Тихо. Он ускоряется...

- Сядь сверху, оно вообще взорвется.

- Одевайся, поехали. Сделаем тебе заодно кардиограмму.

- Степаха спит.

- Ничего...

Накинув пальто и обувшись, закутываю Степу в покрывало и осторожно поднимаю на руки.

Чадов спускается сверху, застегиваю ремень на джинсах.

Сердце моё ёкает при взгляде на это действо. Я вдруг вспоминаю что такое секс. Не фантазируемый, а реальный. Вот он рядом в метре от меня.

Мне становится жарко. Лицо вспыхивает.

Надев кроссовки, забирает у меня из рук Степу.

- Я сам понесу.

Чадов садится на заднее со Стёпой на руках.

Улицы пусты, я еду не спеша, пытаясь поймать за хвост суть ситуации.

Я наверное, реально, не совсем в себе. Веду себя как параноик, который видит подтверждения теории заговора против него во всякой безобидной мелочи.

- Я странно себя веду? - ловлю взгляд Чадова в зеркало заднего вида.

- Ну ты вообще у меня странненькая...

У него...

Держаться, Крынская! Эти песни он тебе уже пел. Слова - это не то, чем стоит очаровываться. Истина банальна... Но только не для тех, кто пережил эту истину на себе.

- Степаха смешной... - разглядывает его лицо.

И в больницу он его заносит тоже сам. Гордо, как вымпел! И никакие мои мольбы и просьбы просто не слышит! Игнор. Чадов тоже видимо “аутист”, когда ему так хочется.

Мы, торопясь, идем по коридорам. Залетаем в закрывающийся лифт.

- Юлия Юрьевна... - в шоке смотрит на меня Светлана Анатольевна, врач из отделения мужа. - А что случилось?

Переводит взгляд на Бориса со Стёпой на руках.