Тест на отцовство (СИ)

Прямо чувствую, как плечи безвольно опускаются вниз.

— При многоплодной беременности вероятность ошибки ДНК-исследования до рождения детей очень высока. К тому же медицине известны случаи, когда у двойняшек в материнской утробе были разные биологические отцы.

— От господи… — от ее слов самые крошечные волоски на моем теле встают дыбом.

Это ж надо! Разные биологические отцы!

— Не переживайте, это ситуация из разряда «один на миллион», — успокаивает доктор.

— Ну не знаю, — нервно посмеиваюсь. — Учитывая то, что моя беременность наступила на фоне внутриматочной спирали, я вполне могу войти в эту десятитысячную процента. Я ведь в принципе «везучая», — изображаю в воздухе кавычки.

Ну правда! У меня такое ощущение, будто во всем, что касается деторождения, я вытаскиваю самые невероятные билеты. Сначала залетела на контрацептивах. Потом из-за одной-единственной ночи, которую считаю ошибкой, не смогла определить, кто отец моего будущего ребенка. Затем выяснила, что беременна двойней.

На фоне всего этого безумия я уже не удивлюсь, если в конечном итоге окажется, что мои дети от разных отцов. Один от Мирона, с которым мы почти десять лет состояли в отношениях, а другой от Максима — эгоцентричного миллиардера, для которого я разрабатываю дизайн-проект его будущего отеля.

Браво, София!

— София Александровна, я повторюсь, вероятность подобного очень-очень мала. Простите, что потревожила вас ненужными подробностями. Я лишь хотела сказать, что делать тест на отцовство во время беременности двойней не рекомендуется. Это просто нецелесообразно.

— И… Что теперь? — растерянно хлопаю глазами. — Никаких других вариантов?

— В теории еще есть инвазивный ДНК-тест…

— Отлично! — выпаливаю, обрадовавшись.

— Но я крайне не рекомендую его делать, — договаривает гинеколог. — Да и опять же, вряд ли кто-то возьмется.

— Это тоже нецелесообразно? — вздыхаю.

— София Александровна, поймите правильно, для меня, как для врача, главным приоритетом является здоровье. Ваше и ваших детей. Инвазивный метод пренатальной диагностики действительно существует, но он очень агрессивный. Во время процедуры происходит прокалывание брюшной стенки и дальнейшее проникновение инструментов в полость матки.

— О-о-о… — тяну я, неприятно пораженная услышанным

— Вот именно, — считав мои эмоции, невесело усмехается она. — В трех процентах случаев данное вмешательство заканчивается инфекционным воспалением, требующим приема антибиотиков, которые могут навредить. При заборе материала есть риск, хоть и минимальный, внутриутробной гибели плода. Также можно спровоцировать выкидыш.

— Иными словами это неоправданный риск? — догадываюсь я.

— Так и есть. Беременность двойней в принципе считается более непростой с точки зрения медицины, а, учитывая ваш возраст…

— Но мне всего тридцать два!

Боже! Как же я устала слышать фразу «учитывая ваш возраст»! Будто мне уже за полвека перевалило! В Европе вообще подавляющая масса женщин после тридцати рожает, и ничего! А у нас в России сразу употребляют это неприятное слово — старородящая…

— Я знаю, — гинеколог улыбается. — София Александровна, я не хотела вас обидеть. Просто констатирую очевидные факты и веду к тому, что дородовое определение отцовства в вашем случае не представляется возможным.

— То есть для начала мне придется родить, — откидываюсь на спинку стула и утомленно потираю виски.

— Совершенно верно.

— Вот черт… Это же столько времени ждать!

Надо отдать должное ее профессионализму, гинеколог никак не комментирует мои протяжные, полные отчаяния вздохи. С непроницаемым лицом протирает свои очки-половинки специальной салфеткой и терпеливо ждет, пока я выпущу эмоциональный пар.

— Ну а в целом, по УЗИ все в порядке? — после небольшой паузы спрашиваю я.

— Более чем, — она кивает.

— Ладно, спасибо, — взяв под контроль бушующие чувства, поднимаюсь на ноги. — Спасибо. Я тогда пойду.

— Всего хорошего. Берегите себя.

Глава 18

В голове туман. Мысли вязкие и медленные. Думается с большим трудом. Всему виной пережитый шок и раздраженные нервы. Наверное, мне нужно немного поспать, чтобы хоть немного прийти в себя.

Держась за перила, спускаюсь по ступенькам, ведущим к тротуару, и вдруг замечаю смутно знакомую фигуру на противоположном конце улицы. Приглядываюсь и вздрагиваю.

Это же Мирон! Что он здесь делает?

Бывший, вне всяких сомнений, движется ко мне. Вот уже улыбается и даже машет.

— Привет, Софи, — приблизившись, он мягко касается моего плеча. — Как все прошло? Ты сдала анализ?

— Я… Эм…

Только сейчас до меня доходит, что здесь происходит. Мирон уже сдал мазок со слизистой внутренней стороны щеки для запланированного ДНК-теста. Впрочем, как и Максим. Сейчас же была моя очередь сдавать кровь. Выходит, Мирон думает, что тест состоялся и осталось только дождаться результатов.

— София, — очередной оклик, раздавшийся откуда-то справа, вынуждает мою кровь заледенеть прямо в венах.

Оглядываюсь, и сердце с громким «у-ух» падает в пятки. Покидая огромный черный внедорожник, к нам спешит Максим Багиров. Собственной, блин, персоной.

Ну почему? Почему именно сейчас?!