Тесты для настоящих мужчин. Сборник

Хренов в ковбойке, заправленной в китайские полотняные брюки, в стоптанных сандалетах, с пластиковой папкой в руках ждал меня у входа в кафе. Сегодня даже студенты не позволяют себе приходить в таком виде на встречу с работодателем, я не сомневалась, что он будет просить у меня денег или помощи в устройстве на работу.

— Что будешь пить? — спросила я.

— Извини, у меня туго с финансами.

— Я заплачу.

— Первый раз за меня будет платить женщина.

Не в первый, подумала я тогда, за тебя платили и я, и твоя жена, она, правда, деньгами своего отца.

Хренов изучил меню и выбрал самое дорогое виски. Меня выставляли. Мне стало грустно. Я с утра готовилась к этой встрече. Сходила в парикмахерскую, сделала маникюр, надела новое платье от Версаче.

Хренов выпил, быстро съел салаты, достал сигареты «Пегас», но, увидев у меня пачку «Парламента», попросил сигарету.

— Ты, как всегда, хорошо выглядишь, — сказал он.

«Не всегда», — хотела я ответить, но промолчала.

— Я, собственно, хотел поговорить с тобою по делу.

— Я так и думала.

— Но почему же? Нас с тобою связывали не только дела.

— Дела нас с тобою как раз и не связывали.

— Тем более. А первая любовь, как известно, никогда не забывается.

— Кому известно?

— Все так говорят.

— Не верь. Все забывается.

— Ты, значит, забыла?

— Да, переходи к делу.

На самом деле никто ничего не забывает. Я помнила, как он плакал и просил у меня прощения, а через несколько дней перестал со мною здороваться, будто не он, а я ему изменила. Я знала, что после окончания института он начал работать в киноиздательстве, потом тесть помог ему получить должность редактора в Комитете по кинематографии.

— В данный момент я, как и большая часть творческой интеллигенции, без работы.

— Давай без обобщений, конкретнее, чего ты хочешь?

— Я знаю, что ты организовала частное книгоиздательство. Я прошу тебя помочь мне с трудоустройством.

— Формулируй точнее. Ты хочешь, чтобы я тебя взяла на работу? А что ты можешь?

— Как что? — обиделся Хренов. — Я три года проработал в издательстве. Я хороший редактор.

— По моему объему работы мне не нужен второй редактор. С редактированием я справляюсь сама. Мне нужен менеджер.

— Сейчас все себя называют менеджерами, но никто не знает, что это такое.

— Я знаю.

— Объясни.

Так на работу не устраиваются. Но все-таки он был моим сокурсником и нуждался в работе. Пришлось объяснять. Я уже не справлялась — толковый работник, который бы снял с меня часть организационных хлопот, мне требовался. Я задавала ему конкретные вопросы по своим издательским проблемам и получала неконкретные ответы. Хренов мог только читать рукописи и давать советы, а в советах я не нуждалась. Конъюнктура книжного рынка быстро менялась. Меньшим спросом теперь пользовались зарубежные детективы, и на прилавках появились детективы из современной российской жизни. Я предполагала, что и на зарубежные кинороманы скоро тоже упадет спрос. Я отобрала две видеокассеты с фильмами, действие которых происходило в России. Нормальная киноклюква со съемками в России и в Финляндии с советскими «Жигулями» и «Волгами», которых было много в Финляндии. Советские милицейские погоны навешивались на финские шинели, а звезды на финские ушанки. Действие якобы происходило в Ленинграде. Мне нужен был писатель или сценарист, чтобы сюжет этого фильма преобразовать в роман. Хренов таких не знал и стал меня убеждать в аморальности подобной деятельности. В мои планы не входило ни обучение, ни перевоспитание Хренова.

— Извини, — сказала я. — Ты мне не подходишь.

— Не можешь простить? — спросил Хренов.

— Не говори глупостей.

— Закажи тогда еще выпить.

Понятно, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Я заказала, расплатилась и встала. Хренов поспешно выпил и вышел со мною.

— Тебе куда? — спросила я, подходя к «вольво».

— Мне в Марьину Рощу.

— Извини, не по пути.

И я уехала. И больше никогда не вспоминала о Хренове. Работа над рукописью заканчивалась. Я с шофером съездила за матерью, Пират неважно себя чувствовал. Еще до ее приезда я договорилась с соседкой-пенсионеркой, жившей этажом выше, что она будет ухаживать за матерью. В своей квартире мне не хотелось оставаться даже на ночь. В первый же день мать устроила мне небольшой допрос:

— Ты живешь с этим стариком?

— Живу, — ответила я.

— Не стыдно? — спросила мать.

— Не стыдно, — ответила я.

— Сейчас многие продались, — многозначительно заметила мать.

— Не многие, — ответила я ей. — Многих не покупают.

— У него семья, дети, внуки? — спросила мать.

— Он вдовец, у него нет детей и внуков.

Мать замолчала, осмысливая услышанное. Я знала, каким будет следующий вопрос, и не ошиблась.

— У него хорошая квартира? — спросила мать.

— У него еще есть и дача, и машина.

— Может быть, он захочет написать еще одну книгу?

— Может быть…

Наверняка мать уже прикидывала, что на следующее лето хорошо бы не снимать дачу, а пожить на генеральской.