Тет-а-тет

В комнате стоял сигаретный чад. Вдоль стен валялись пустые бутылки из-под советского шампанского. Вокруг стола и на диване сидели парочками тинейджеры. Кто пил, кто жевал, прыщавый паренек что-то нашептывал на ухо девчонке в очках, та периодически разражалась взрывами визгливого хохота. Посреди комнаты двое, склеившись друг с дружкой, танцевали и целовались взасос. Евгения тыкала пальцем в присутствующих, называла имена. Максим рассеянно кивал, мысленно спрашивая себя, что забыл на тусовке малолеток.

– А это Маша, моя лучшая подруга. – Евгения подвела Максима к полноватой ярко накрашенной акселератке-брюнетке в блузке с невероятным вырезом, демонстрировавшим всем желающим и нежелающим вполне сформировавшуюся грудь, и в юбчонке, оголявшей толстые ляжки в черных сетчатых колготках. Та жеманно протянула ладонь и глупо захихикала.

– Очень приятно, – буркнул Максим.

– Ты танцуешь? – заглянув ему в глаза, спросила Маша. – Хорошая музыка. Потанцуем?

– Обязательно, – отстранился от нее Максим. – Только чуть попозже, ладно?

– Я вас оставлю, – лукаво улыбнулась Евгения, вперила в подружку многозначительный взгляд и куда-то испарилась.

Маша стала рассказывать, что видела фотку Максима в Женькином «вернисаже», что он классно получился и что Женька давно обещала их познакомить.

– А где же фотография? – полюбопытствовал Максим.

– Как, ты не видел?! Идем. – Знойная Маша повела Макса в комнату Евгении, предусмотрительно постучала. – Можно? Женечка, я на минутку. Только покажу Максу фотку. Я думала, он видел.

Евгения сидела на кровати, сбросив туфли, рядом с патлатым доходягой в драных джинсах, в расстегнутой до пупа рубахе, в цепях с крестами и прочей дребеденью на поросшей черным курчавым волосом груди. Он бренчал на гитаре, что-то шептал ей на ухо. Евгения улыбнулась, вскинула глаза на Макса.

– Это Павлик, мой парень, – объявила она. – А это Макс, мой старый друг.

– Ага, очень старый, – недобро усмехнулся Максим.

Среди множества снимков Максим нашел себя в окружении сиреневых цветов. Пошловатый фон. Смотрел не отрываясь и не узнавал. Естественно, парень на снимке был похож на Макса Протасова: небрежно зачесанные назад светлые волосы, длинный нос, прищуренные серые глаза, тонкие губы, сложившиеся в улыбку. Но взгляд… Макс никогда не думал, что может так смотреть. В том взгляде был свет задумчивой нежности, свет, льющийся изнутри, так смотрят счастливые родители на своих детей, так смотрят влюбленные на предмет своего обожания.

– Я хотела отдать при встрече, но ты же исчез, – укоризненно сказала Евгения. – Забываешь старых друзей. Пожалуй, сделаю еще один. На память.

– У Жеки талант фоторепортера, – заблеял патлатый. – Может делать потрясный компромат! Па-парацци! – Он похлопал Евгению по колену, сделав мимолетное движение вверх по ноге навстречу светлым оборкам юбки.

Евгения стряхнула его ладонь, но парень тотчас водрузил ее обратно.

Максим сам не ожидал от себя такой вспышки ярости. В один прыжок он оказался возле парочки, сгреб ухажера за ворот. Брякнули под пальцами цепи, мотнулись нечесаные патлы.

– Эй, ты, обезьяна, убери лапы!

– Да ты чё, сдурел? Отпусти! – захрипел доходяга.

– Макс, ты с ума сошел! – выкрикнула Евгения. – Прекрати немедленно! Ты его задушишь!

Максим расцепил пальцы, парень кулем свалился на пол и забормотал какие-то ругательства.

– Пойдем поговорим! – скомандовал Евгении Максим.

Та недобро зыркнула на него, но, как ни странно, молча подчинилась.

В гостиной погасили цвет. Со всех сторон доносились причмокиванья, шепот, приглушенные смешки.

– На улицу! – Максим схватил Евгению за руку.

Она безропотно шла за ним.

Порыв прохладного ветра остудил пылающее лицо. Внутри пожар рос, ширился, грозился вырваться на свободу в любой момент.

– Ты что себе позволяешь? – крикнул Максим, тыча пальцем одной руки в лицо Евгении, а другой продолжая крепко сжимать ее запястье. – Мать тебе поверила, уехала, а ты тут притон развела! Девочка созрела?!

– Ничего такого не было! – пытаясь высвободиться, жалобно пробормотала девушка. – Мы только целовались – и все! Не говори маме!

– Целовались! – снова взбесился Максим. – Научилась, значит! Ну и как, с этим козлом тебе целоваться не противно?

– Он не козел! – выкрикнула Евгения. – Не смей оскорблять моего парня!

– Твой парень?! Эта обезьяна – твой парень?! – захохотал Макс. – Да ты глаза разуй, он же дебил!

– Он музыкант, между прочим! – оправдывалась она. – И вообще, я не собираюсь перед тобой отчитываться! Ты мне не отец и не брат!

– Я твой друг! Старший товарищ! И не позволю, чтобы ты наделала глупостей, о которых потом пожалеешь! – гордо заявил Макс. – Ты не понимаешь, что этим мальчишкам надо только одно – попользоваться тобой! А потом болтать об этом по всей школе!

Евгения озадаченно хлопала длинными пушистыми ресницами. Прежде она ни разу не видела его таким, а поэтому не знала, как реагировать. Что, если Максим прав и сердится не напрасно? Все же он старше, опытнее, а главное – он мужчина и знает, о чем говорит.